– Ты – мое освобождение, – шепотом заканчивает он.
За его словами следует мгновение, отделяющее прошлое от будущего. Оно мимолетно, и в то же время длится слишком долго. Промежуток между двумя ударами сердца, во время которого я гадаю, кто победит, Ловец Душ или Элиас. Я не знаю, будет ли достаточно нашей любви для того, чтобы Элиас вернулся.
Потом его взгляд проясняется, и я вижу Элиаса Витуриуса – моего прекрасного возлюбленного. Я обнимаю его, осыпаю поцелуями, наслаждаясь этим полузабытым ощущением. Я провожу руками по его твердым, мускулистым плечам, по спине… нет, этого мало. Я хочу большего, я хочу, чтобы он был моим, целиком и полностью.
Он сжимает меня в объятиях, целует жадно, с таким же страстным, жгучим желанием, словно знает, что эта ночь, наша единственная ночь, никогда не повторится.
Если Маут и возражает против того, чтобы я обнимал Лайю, я не слышу его голоса. А если одержимый долгом Ловец Душ шепчет мне на ухо, что я глупец, я не слышу его тоже. Я забываю обо всем, отдаюсь своим ощущениям – наслаждаюсь вкусом ее губ на своих губах, вдыхаю аромат ее волос и кожи. Она запускает пальцы в мои волосы, осыпает поцелуями мой подбородок, шею, плечи.
Ее ногти впиваются мне в спину, она прикусывает мою губу осторожно и вместе с тем ощутимо. Мне становится жарко, я проклинаю себя и отодвигаю ее.
Завтра нам идти в бой. У меня есть долг. Это добром не кончится.
– Лайя…
Но она качает головой, сверкает золотыми глазами и касается пальцем моих губ, давая мне знак молчать.
– Ты любишь меня, – говорит она. – А я люблю тебя. И этой ночью важно только это.
Я чувствую, как ее пальцы пробегают по моей груди, Лайя садится мне на колени и одним плавным движением расстегивает мою рубашку, каждым действием бросая мне вызов. Как будто говорит: «Только попробуй остановить меня». Но я меньше всего на свете хочу этого. Еще секунда – и я срываю рубашку с нее.
Я любуюсь ее совершенным телом, его изгибами, его шрамами, но не могу произнести ни слова, не могу выразить свои чувства, и она в смущении отводит взгляд, поднимает руки, чтобы прикрыть наготу.
– Не вздумай, – горячо восклицаю я. – Ты прекрасна.
Тогда она улыбается. Я долго мечтал увидеть эту улыбку снова, наяву.
– Еще никогда, – говорит она, – я не видела тебя таким счастливым.
Я привлекаю Лайю к себе, прижимаюсь к ее губам, скольжу по ее горлу, касаюсь ключицы, шелковистой кожи ее груди.
Путаясь в одежде – проклятые тряпки! – мы со смехом избавляемся от того, что осталось, и потом Лайя берет мою руку и тянет к тому сладкому месту, которого мне так хочется коснуться. И пока я ласкаю ее, она откидывает голову назад и тяжело дышит. Я улыбаюсь – мне доставляет необыкновенное удовольствие видеть, как она прикрывает глаза, раскачивается надо мной, забыв обо всем, кроме сладостного ощущения.