– Отступаем! – кричит Элиас.
Мы этого ждали. Это должно было случиться. Но все равно я не готова видеть, как джинны мгновенно расправляются с людьми. Как они за считаные минуты уничтожают наших солдат. Двадцать человек убито. Сорок. Сто.
– Беги, Лайя!
– А как же Афия… Джибран…
– Беги!
Элиас с сердитым криком оттаскивает меня прочь. Его гнев порожден страхом за меня, ведь я застыла как вкопанная, хотя смерть приближается с каждой секундой.
Амбер совсем рядом, в паре шагов от меня, она могла бы убить меня одним ударом своего грозного оружия, но она лишь рычит и отворачивается. Элиас хватает меня за руку и идет по ветру обратно в рощу джиннов. Обернувшись, я вижу, как солдаты, которых мы бросили, отступают под натиском огненных монстров.
В нашем лагере царит суматоха, и Элиас немедленно принимается отдавать приказы. Катапульты заряжены, над ними парят морские ифриты, чтобы защищать орудия от огня джиннов. Боевые машины нацелены не на приближающуюся вражескую армию, а на Шер Джиннаат. Мы собираемся обстреливать город не огнем, не камнями, а крупными блоками спрессованной соли, чтобы помешать джиннам из города прийти на помощь собратьям. В противном случае мы проиграем битву еще до ее начала.
– Сколько убитых? – окликает Сорокопут Элиаса.
– У нас почти двести человек, – отвечает он. – У них – возможно, тысяча или около того.
– Мы отправили к ним посланника, как ты попросил, – сообщает Сорокопут. – Керис прислала нам обратно его голову. Тело было привязано к седлу его коня.
– Ловец Душ! – рядом с нами материализуется Роуэн Голдгэйл. – Меченосцы уже здесь. Князь Тьмы…
Элиас ловит за руку Кровавого Сорокопута, которая уже вытаскивает меч из ножен.
– Будь осторожна, Кровавый Сорокопут. Керис что-то задумала. Как всегда.
Сорокопут мрачно улыбается.
– А кто сказал, что мне нечем ей ответить?
Он ухмыляется ей в ответ своей прежней улыбкой, улыбкой Элиаса, и она уходит. Небо озаряет пламя джиннов, они обрушивают на нашу армию огненный дождь, пытаются уничтожить нас прежде, чем мы нанесем ответный удар.
Элиас поворачивается ко мне, но я отталкиваю его.
– Иди, – говорю я. – Сдержи их.
– Лайя…
Но я поворачиваюсь к нему спиной. Прощаться – означает потерять надежду и сдаться. Я увижу его снова. Обязательно.
Лагерь горит, люди бестолково мечутся вокруг меня, но страха больше нет. Амбер могла бы убить меня, но не сделала этого. Князь Тьмы хочет сам расправиться со мной.
Знакомое спокойствие наполняет меня. С тем же спокойствием я отправилась спасать Элиаса от казни и потом ворвалась в тюрьму Кауф. Я была спокойна, когда принимала роды у Ливии во время осады Антиума. Это спокойствие родилось из знания: теперь я готова.