И Львице это тоже помогло. Мне кажется, ее собственное бремя со временем стало легче, и прошлое окончательно осталось в прошлом. Горькая язвительность уступила место спокойствию.
Вместе с Талисом мы провожаем Керис и Каринну к реке. По дороге мы ненадолго останавливаемся в роще, чтобы девочка могла посмотреть, как паучок плетет свою паутину.
Но вот мы выходим на берег Сумеречной реки. Берега заросли зеленью, отражаясь в кристально-прозрачной воде. Маленькая Керис с опаской смотрит на реку и прижимается к матери. Потом оглядывается на Мирру.
– А ты с нами не пойдешь? – спрашивает она.
Мирра падает на колени и смотрит ей в лицо.
– Нет, Керис, – хрипло отвечает она. – У меня здесь еще много работы.
– Не бойся, милая, – утешает дочь Каринна. Ее призрак теперь светится от счастья – то, чего она так ждала, вот-вот случится. – Я с тобой.
Бабушка оглядывается на меня, и я впервые вижу ее улыбку.
– До встречи, мальчик, – шепчет она.
А потом, крепко держась за руки, они ступают в воду и исчезают. Мы с Миррой и Талисом, как обычно, немного задерживаемся на берегу из уважения к ушедшим. Молчание нарушают чьи-то шаги.
Это Азул. Она вплетает цветы в свои черные косы. Два месяца назад вместе с Талисом она появилась у дома Мирры, чтобы помириться с нами. В тот первый день она только наблюдала, но вскоре присоединилась к нам и стала помогать призракам.
Азул жестом указывает на юг.
– Около Лацертиума затонул корабль, – сообщает она. – Души погибших ждут.
Мы следуем за ней, и тут звучит знакомый голос.
«Бану аль-Маут».
Мы застываем на месте. С тех пор, как Мирра дала клятву, Маут никак не напоминал о себе. Талис и Азул в недоумении переглядываются, но Книжница смотрит на меня. И я понимаю, что Маут уже говорил с ней.
«Благодарю тебя за службу, сын мой. Львица готова. Я освобождаю тебя от обета. Отныне ты не Бану аль-Маут».
Я думал, что, когда Маут отпустит меня, все изменится. Что я больше не смогу видеть призраков, чувствовать приближение Маута, его магию. Но все остается по-прежнему.
«Ты всегда сможешь найти прибежище среди призраков, Элиас. Я не забываю своих детей. В память о времени, проведенном на Землях Ожидания, я оставляю тебе способность ходить по ветру. Возможно, однажды, через много лет, мне снова понадобится твоя помощь».
Наступает тишина, и я растерянно смотрю на Мирру, не зная, что сказать и что сделать. Я чувствую грусть.
– Ну, парень, чего ты ждешь? – Она ухмыляется своей кривой ухмылкой и толкает меня в грудь. – Иди к ней.
* * *
Нур шумит и бурлит: здесь и торговцы, и акробаты, и жонглеры, и лоточники с лунным печеньем, и хохочущие дети. Улицы украшены гирляндами разноцветных фонариков, блестят помосты для танцев. На горизонте собираются грозовые тучи. Жители Нура не обращают на них внимания. Они пережили и не такое.