— Ты меня в могилу сведёшь, Анна Романова — грустно, но гордо сказала мама.
Взяв две бутылки мате, она направилась к кассе.
— Всё бери, — мама повернулась ко мне, собираясь расплачиваться. — Хоть весь магазин. Но имей в виду, что готовить я тебе это не буду.
Логики в этом не было. Подразумевалось, что она будет только смотреть, как я ем? Я была не против. Но до чего же странный выбор сделала она сама. Мате у нас, если кто-то и пил, то только сходив предварительно к стоматологу (ужасный мате прекрасно заживлял ранки во рту, ну а больше, пожалуй, ни на что не годился).
Устав думать, я схватила что ни попадя и рванулась за мамой к кассе. Взглянув, не расстроилась; ладно, против шарлотки и кабачков я ничего не имела. Обиднее всего было, что я ничего не могла объяснить. Выложить душу не могла или как там это говорится по-русски. Короче, я совершенно отвыкла от русского языка. Папа, который никогда не говорил больше трех предложений в час — он перешёл бы на русский с лёгкостью. Он вообще перескакивал с одного языка на другой со своими тремя предложениями как полиглот. Может быть пока стоит делать, как папа? Поменьше говорить и всё решится само собой?
Выходя из супермаркета, мама замахала рукой. Это, чтобы вызвать такси, поняла я. Но зачем вызывать такси так, как она — размахивая кредитной карточкой и выбегать на проезжую часть? Я наблюдала за мамой уже почти как за ненормальной.
Обменявшись взглядами с водителем такси через закрытое стекло, декоративная мама сбавила гонор.
— Прощай навсегда… — закричала она вслед и вдруг спросила: — Неужели расчётные карты у вас не принимают?
— Какие карты? — не поняла я.
Но мама слушала только себя.
— Пускай подавятся. Где тут метро? — скомандовала она, разыскивая взглядом что-то высокое.
Выше супермаркета тут не было ничего. Я решила помочь её найти метро. Это было несложно. В сущности, мама стояла, облокотившись на его ограждение.
— Прокатиться под землёй по Репербану хотите? — спросила я, показав на туннель уходящий под землю. — Это будет стоить два пятьдесят…
— Нет, мы едем ко мне. В какой-то там Оттенсен — сверилась мама с телефоном — Боже мой. Действительно, я там живу. В Оттенсене. Ну и названьице. В общем, едем туда.
Но маминым планам поехать в Оттензен не было суждено осуществится.
— Вот и мы, — послышался голос Ходжи из-за спины. — мы вам поесть принесли.
Банка горошка выпала из рук. Она попала маме прямо по ноге, отчего та случайно вонзила мне в ногу каблук, и я на мгновение почувствовала себя в свободном полёте.
— Мы взяли с собой два десятка перепелиных яиц. — доложил Бюдде. Он тоже был здесь.