— Я заберу тебя в нормальный город, — решила она. — И будет там все как обычно.
Под нормальным имелся в виду тот город, из которого мы с папой когда-то приехали.
Странно, что с утра я бы даже не вспомнила как выглядит моя мама. А сейчас мою голову точно полили удобрениями. Там колосилось поле воспоминаний, от которых хотелось поскорее отделаться. Куча навоза, о котором не хотелось и вспоминать
— Так что, поедем со мной сейчас? — спросила мама, поглядывая на часы.
— Куда? В Оттензен?
— Нет, в Россию, — мама думала о чём-то своём, — Берёзовый сок, блины, мишки, парам-пам-пам… Ты хочешь дружить с белым мишкой?
— Не хочу. У меня и так есть друзья, — объяснила я, — Например, папа. Или та полицейская…
— Да? Ты и вправду так считаешь? Полицейские тебе друзья? Два дебила непонятной национальности? А папа? Хорошо, что я не вижу, как выглядит сейчас наш Романов…
— Он сменил фамилию, — поспешно сказала я. — Теперь он не Романов. Он — Веттер-перемен.
После этих слов мама долго глядела за горизонт, держась за сердце.
— Мда, дела… — промычала она — Ладно. Может, покажешь мне здесь хоть одного приличного человека в этой дыре. А что? Договорились? Приличного! Лучшую подругу, или вроде того, поняла? И тогда я изменю свое волевое решение. Может быть, изменю…
Знаете, о ком я сразу подумала! О Ренате Колицер! Если показать Ренату вне дома, без её идиотской коллекции маленьких вещей, то для моей мамы она вполне могла прокатить за нормальную. Остальные друзья не выдержали бы малейшей проверки. На мою маму не производили впечатления даже полицейские с «Вахты Давида»… Но я знала, что Рената уж точно произведёт.
Вот только как их познакомить? Никак не придумывалось. Если бы не каникулы, то можно было бы заарканить Ренату Колицер, встретившись с ней предварительно перед школой. Но сейчас, в каникулы её из дому не выкуришь даже, если разведёшь под дверями костёр, это уж точно!
Я чувствовала себя шпионом в полицейском сериале.
По инициативе бабушки Дульсинеи (ладно, пускай чуточку по моей собственной), я провела остаток вечера дома. Берта Штерн тоже была здесь. Она называла меня колобком и угощала смешным печеньем в виде настоящих пиписек.
Я жевала пиписечное печенье и думала, что жизнь-то налаживается. Дела и вправду обстояли не так уж и плохо. Теперь, под надзором Давидовой вахты, я могу гулять одна, никому и в голову не придёт за меня беспокоиться. Вспоминая о том, как было паршиво спать в кустах, я с удовлетворением отметила, что у меня есть собственный дом. Не дом, конечно и даже не квартира в доме, но хотя бы свой угол есть, ладно? Оставалось только выкурить из этого угла Берту Штерн. Вот тогда бы вся эта история пришла к логическому завершению.