Свет я включать не стала. Боялась, как бы баристы не выскочили как тараканы. Пока я открывала дверь, глаза привыкли к темноте, и всё стало видно без всякого света.
Двое из барист дрыхли под столиком. Один ел из миски. В четвёртом я с трудом узнала Динга. Он совершенно преобразился, став похожим на собаку ещё больше, чем раньше. Преодолев отвращение, я подошла к нему и потеребила за ухо. А он меня в ответ укусил, ещё и слюнями облив.
— Слушай, Динг, — начала я инструкцию, вытирая кровь вперемежку со слюнями. — Скоро я представлю тебя своей подруге Ренате. С этих пор, она будет твоей подругой тоже. Веди себя с ней хорошо. Тогда твоя миска всегда будет полной.
На слове «миска», ближайший ко мне бариста ударил по миске рукой. Но Динг лишь скучно зевнул.
— Не хочу я миску, — он нервно почесал живот, уже покрывшийся коростой и струпьями. — Мне надоело. Я хочу бутерброд с крабами и ветчиной.
Разговор на человеческом языке давался ему с трудом. Теперь, перед тем, как сформулировать простую фразу, Динг думал целую минуту. Я повторила инструкцию, заострив внимание Динга на том, что крабов у меня нет.
— Просто выпусти меня отсюда, — сказал Динг. — Я согласен на всё.
— Для Ренаты ты мой лучший друг, ясно? — напомнила я, снимая велосипедную цепь с Динговых ног. — Иначе Ходжа из тебя выбьет дерьмо. Или обольёт тебя кислотой. Или возьмёт в заложники. Помнишь его? Для него это как щёлкать семечки.
Тут я услышала сдавленный смех. Это был смех Олли. Он беззвучно хохотал, обеими руками схватившись за живот. Его просто складывало пополам.
— Вовсе у тебя нет никакого криминального прошлого, — сказал Нож-для-Огурцов, но так, чтобы никто не услышал. Динг тем временем воткнул в уши наушники, постепенно обретая свой первоначальный вид мальчика с бородой. Теперь он был ещё наглее, чем раньше.
— У тебя даже не получается ему угрожать. Но продолжай. Я в тебя верю.
Олли помог мне запереть дверь.
— Наверное, ты один такой остался. Ну, из тех кто верит в меня. — сказала я грустно.
Я вспомнила Ренатину маму и дурацкое декоративное интервью моей собственной, декоративной мамы. В какой-то момент я даже подумала, что на мои сообщения никто из ребят не придёт. Но я ошибалась.
Ходжа ждал нас у вахты. Бюдде догнал по дороге и теперь плёлся, подталкивая ногой скейтборд. Их появление было кстати. За Дингом нужен был глаз да глаз и, пожалуй, ещё несколько.
— Полиция! — закричал этот подлец, проходя мимо Давидовой вахты.
Но Олли оперативно наступил ему на ногу. В подошве у Ножа для Огурцов торчал кованый гвоздь, который он ещё в детстве нашёл у ратуши. А Динг был одет в лёгкие тапочки. Гвоздь прошил их насквозь, там, где большой палец размыкается с… — не знаю с каким! Не с указательным же, на ноге, в самом деле!