Первого декабря Вадим и маленькая Маруся встречали Риту в Домодедово. Вадим опять не принес цветов, хотя утверждал, что очень скучал, даже не подсказал дочери нарисовать какую-нибудь открытку. Рита, конечно, расстроилась, но смогла не заплакать. Потом они пообедали разогретыми полуфабрикатами, а вечером Вадим уговорил жену не ложиться сразу.
Утром он уехал на работу, в честь хорошего настроения подбросив дочь в садик. Рита распечатала все письма, что сочинила на гастролях. Как только сложила все листы по порядку, позвонила Дина и пригласила в кафе. Рита поехала, но ни одного письма с собой не захватила. Спрятала в письменный стол к коллекции программок старых спектаклей и пообещала себе, что в следующий раз обязательно доставит их адресату.
Потом был декабрь, и Рита приходила к Дине часто, чтобы устраивать ее режим. Открывала своими ключами дверь, чтобы вдруг не разбудить подругу, шла в ванную стирать трико и балетки. Если та все-таки не спала, немного ругалась про опять прокуренную квартиру и шла проверять холодильник на наличие в нем хоть чего-нибудь кроме вина и сливочного масла. Дине счастливо думалось, что так было всегда, и что они с Ритой были знакомы с самого начала той части жизни, которую Дина отчетливо помнит.
В один из таких совместных вечеров (он был десятым или, может быть, даже пятнадцатым по счету) они пили чай в гостиной и не всерьез переругивались. По-доброму и сочувственно, как ругаются либо очень добрые, либо очень уставшие люди.
— Я уже хочу от тебя спрятаться. Вадиму, как я вижу, это хорошо удается — Дина шутливо прищурилась и улыбнулась.
— Он ездит постоянно на съемки: Гурьянов сейчас снимает в Переславле, на озере. А Маша опять у бабушки. К ним я захожу каждое утро перед репетицией. Ты знаешь.
— Свое так и не начал снимать?
— Нашел какую-то помощницу, чтобы людей набирала. Они оператора не могут найти. Жидин не хочет.
— Он же вроде в церковь подался?
— Уже вернулся. Пить захотел. И курить. И иметь любовниц. Вот любовниц пока не нашел, поэтому и снимать ничего не хочет. Боится работать слишком сильно.
Помолчали. Рита — полулежа на диване, Дина — на ногах, оперевшись бедром на балконную дверь.
— Я переживаю за тебя — блондинка мягко похлопала по дивану, приглашая подругу сесть рядом.
— Знаю.
— А ты постоянно уходишь гулять, как я прихожу.
— Мне трудно с тобой быть постоянно. Не только с тобой. Просто я весь день с людьми. Нужен хотя бы час только для себя.
Вздохнула.
— Не обижайся только.
Дина достала пачку дешевых сигарет с оранжевым фильтром из тумбочки, которая стояла чуть-чуть наискось из-за того, что не умещалась между диваном и балконной стеной. Взяла одну себе и еще одну протянула Рите. Та только вопросительно на нее посмотрела. Дина подожгла обе сигареты и наконец уселась рядом с подругой.