— Не-ет, — с улыбкой протянула Рита, — Ну это же совсем странная история. А потом зачем врать, если можно просто не договаривать.
— Как-то это все равно неправильно. Самое главное и не озвучить.
Рита вдруг остановилась, развернулась всем корпусом к подруге и с хитрой улыбкой отчеканила:
— Самое главное ты мне тоже никогда не озвучиваешь.
Дина нахмурилась, но взяла собеседницу за руку. Повела вперед.
— И не озвучу.
— Никогда?
— Тут нет никакого никогда. Это же — она сделала акцент на «это» — уже существует, пусть и не озвученное. Значит это уже не никогда, — она делала паузы между каждым словом, как будто пытаясь сделать так, чтобы они покрепче засели в Ритиной голове.
— Тебе так тяжело это сказать? Или позволить мне сказать?
— Скажем — и ветер подхватит и украдёт. Унесет далеко-далеко в заснеженные поля и там похоронит, — Дина, не перестав хмуриться, рассмеялась, — Мне снится всякое такое часто.
— Какое?
— Ну, про ветер, который все убивает.
— Зачем?
— Нужно так, наверное, — Дина усмехнулась, — спрошу я у него что ли?
Девушки друг другу фальшиво заулыбались и ускорили шаг, чтобы не потерять Машу из виду.
Дома после прогулки они уложили девочку на послеобеденный сон, а сами сели на Дининой кухне и зачем-то продолжили говорить о том, о чем обе не любили.
— Ты говорила, что тебе снится ветер. А мне знаешь, что? — Рита выдавливала из себя слова, и Дина сразу заметила, насколько это была искусственная подводка к главной теме. Сжав зубы, она все-таки спросила, что же снится.
— А мне часто снится, что ты от меня снова сбегаешь. Почему ты всегда сбегаешь?
Дина угадала тему и от этого разозлилась. Встала со стула и скрестила руки на животе. Отвернула голову к окну и медленно, чеканя слова, заотвечала.
— Я просто просила неделю. Мне надо было посидеть и привыкнуть к своему новому возрасту. Ты же знаешь, как тяжело бывает после дней рождений. Я не хочу тебя видеть тогда, когда ты заставляешь меня чувствовать себя виноватой, — Дина резко мотнула головой, — Я могу тебя не видеть день, неделю и не страдать. И я напрягаюсь, что ты хочешь видеть меня, а я могу тупо лежать дома или делать что-то другое. И чем больше ты хочешь видеть, тем больше я нервничаю. Мы видимся тогда, когда я не напрягаюсь, что что-то должна тебе. И ты можешь миллион раз сказать, что я не должна, но чувствуешь ты иначе.
Рита напрягла скулы и зашевелила руками в попытках их куда-то спрятать. Скрестила в области сердца и неуверенно кивнула в знак готовности слушать дальше.
— Я не хочу тебя иногда видеть, потому что ты меня напрягаешь, — Дина сверкнула глазами в окно, но на Риту их не перевела — И сейчас тоже. Я не хочу видеть человека, который считает, что я в чем-то виновата. Я виновата, когда не так с тобой общаюсь, виновата, что не вижусь с тобой, виновата, что говорю тебе то, что говорю, — Дина разогналась и глубоко вздохнула, чтобы вспомнить о том, что говорить можно тише и медленнее — Я не виновата. И быть виноватой и нести вину за то, что ты так хочешь, не буду. Меня это напрягает. Мне это не нужно.