— Ди, — Рита было протянула руку к плечу собеседницы, но на полпути одернула и сжала локоть, — я ни в чем не об…
— Хватит! Ты поняла, о чем я говорю. Все, — девушка резко встала и пошла к двери. В глазах потемнело, но упираться о косяк не стала и даже усилием воли смогла не пошатнуться: уходить эффектно для нее всегда имело важность.
***
«И вот тогда Маша проснулась, мы собрались и ушли надолго. Я все ждала звонка. Даже не каждый день, а каждый час. Думала, позовешь. Почему-то я на тебя не злилась. И никогда я не умела на тебя злиться.
Мне было так больно за тебя. И даже за то, что ты не можешь быть в покое рядом со мной. Я же так хотела быть для тебя покоем — невидимым и неслышным.
И сейчас мне больно. Ты точно заслуживаешь покоя, как и все гении, а я тебе его дать не могу. И никто не может. И сама ты не знаешь, откуда его взять.
Когда ты спишь, ты выглядишь очень спокойной. И только тогда. Но не можешь же ты постоянно спать. Я иногда думаю, что мы могли бы с тобой рядом уснуть и оказаться в одном сне — и только там я была бы для тебя подходящей.
Это должен быть очень конкретный сон. Я знаю, какой. Большая набережная. На ней зрительный зал со стульями. Много-много стульев! Только сцены нет, и вместо нее море. Мы бы сидели и смотрели на море. И вокруг люди. Ничем не мешающие, потому что тоже спящие в своих собственных снах — просто на той же набережной.
Зачем мы вообще когда-то проснулись? Ты же не можешь не помнить! Было же время, когда мы и в этой реальности, в которой квартира, и город, и Вадим с Романом, спали. Думали, что жили, но на самом деле спали. И боль тогда была совсем другая. Та, которая кажется болью только до тех пор, пока ее не сменит новое сонное чувство. Зачем мы проснулись, Дина? Чтобы чувствовать настоящую боль, наверное. Но она нам, может быть, и не нужна?»
— Нужна, конечно, — Дина махнула последний глоток вина и рухнула на кровать, прижав письмо к телу. Оставалось полчаса до выхода из дома. Перед Ритиным спектаклем нужно было успеть одеться и забежать за цветами.
***
В коридорах теснились. Почему-то все сегодня решили опоздать на спектакль, хотя была даже не пятница — трезвая для большинства гостей среда. Дина уворачивалась от людей в узком коридоре — том самом, где было много-много портретов. Запах цветов душил. «Артистам, конечно, нужны цветы, но как же пахнет невыносимо! Вся эта сладость смешивается и превращается в мускус и карамель — так смерть пахнет,» — Дина поморщилась от этой ассоциации.
Она уже почти дошла до двери, как вдруг увидела боковым зрением знакомую фигуру. Между ребер в самом костлявом месте обдало холодом. Девушка попыталась заставить себя не оборачиваться, но тело сделало это за нее.