Внутри дежурили трое охранников, а у стола досмотра лежали четыре чёрные собаки. Скади поёжилась, увидев доберманов: наверняка с двумя из них она уже знакома.
— Подполковник Грин, — представилась она сидящему за столом охраннику, — к заключённому Винтерсбладу.
Охранник педантично сверился с записями в большом журнале, кивнул.
— Ваше высокоблагородие, положите, пожалуйста, имеющееся при вас оружие на стол.
Скади послушно выложила перед солдатом револьвер, на который он тут же нацепил бирку с её фамилией и временем визита.
— Это всё?
— Так точно, — ответила Скади.
— Прошу вас поднять руки!
Второй охранник, стоявший позади женщины, прохлопал её по кителю, обыскивая. Разумеется, у него не было никаких шансов обнаружить на ней маленький дерринджер, прижатый корсетом под её грудью.
— Порядок, — ответил он, закончив обыск.
— Пройдёмте, сэр, — это уже третий, который и будет её сопровождать.
Скади прошла по длинному коридору к дальней камере. Удачнее расположения и не придумаешь: совсем рядом — выход на служебную лестницу. Четыре этажа — и они будут на крыше! За решёткой, в полумраке камеры, угадывался человеческий силуэт, но слабого света из коридора было недостаточно, чтобы разобрать детали. И это тоже очень хорошо.
— А ну-ка встань и отойди лицом к стене, к тебе пришли! — гаркнул охранник.
Человек в углу камеры зашевелился, поднялся во весь рост.
— Руки, чтоб я видел! Ладони на стену, над головой! — охранник повернулся к Скади и обратился к ней совсем иным тоном: — мне придётся запереть вас с ним, ваше высокоблагородие! Но я всё время буду тут, если что.
— Можете не беспокоиться, я в безопасности, — ответила Скади.
«А вот ты — нет», — мысленно добавила она.
— И всё-таки я вынужден быть здесь, — Грин послышалось в голосе собеседника лёгкое смущение. Видимо, он догадывается, что этот визит — личный.
Лязгнул повернувшийся в замке ключ, отворилась решётка. Женщина шагнула в затхлый полумрак камеры, и охранник без промедлений замкнул за ней дверь.
— Можешь опустить руки и повернуться, — бросил он Винтерсбладу.
Скади сделала пару шагов вглубь камеры, прежде чем он развернулся. Даже полумрак не сумел скрыть измождённость лица полковника. Он был спокоен, но это спокойствие больше походило на обречённость и вызывало страх. Ни тени привычной ухмылки, ни отблеска едких искорок в глазах. Винтерсблад смирился и принял свою судьбу. Сделал то, чего можно было ожидать от Скади, но никак не от него. И теперь покорно ждал казни.
Душа Грин камнем ухнула вниз, в глазах защипало. Нет ничего страшнее, чем увидеть, как сдался тот, кто был для тебя примером силы и стойкости. Тот, чья несгибаемость всё это время не позволяла сдаться тебе.