Грин отпустила запястья полковника, и он вновь закинул её на плечо. Слишком резко. Ногу Скади пронзила боль такой силы, что потемнело в глазах. Какое-то время женщина безвольно болталась за спиной своего спасителя, покачиваясь в такт его шагов. Внезапно над их головами раздался треск веток: прямо перед беглецами, ломая крылья и высокие тонкоствольные сосны, падал сбитый планер.
Пилот был мёртв. Винтерсблад вытащил из ножен при поясе Скади кортик, чтобы отрезать ремни, удерживающие пилота. Потом забрал его ракетницу и оторвал от раскуроченного крыла подходящую доску. Спрыгнув с обломков планера, он присел рядом с женщиной и поморщился при виде повреждённой ноги.
— Всё плохо? — спросила Скади, бледнея от боли.
— Жить будешь, — полковник быстро и аккуратно наложил шину. — Всё, давай, помоги мне, — он поднял Грин и перекинул её руку себе через плечо, поддерживая женщину за талию, — не отключайся. Эй, слышишь меня? Пойдём. Граница совсем рядом.
Звуки бомбёжки давно стихли. Винтерсблад волок Скади по заснеженному лесу около часа, пока вдалеке среди деревьев не замаячил просвет. Мужчина опустил Грин на землю.
— Подожди здесь, скоро вернусь, — и он ушёл, прихватив с собой её кортик.
Он умудрился выйти как раз на дозорных. Притаился за деревом, пытаясь приглядеться. Двое солдат стояли на незначительном расстоянии друг от друга, оба — спиной к Винтерсбладу. Естественно, они же не ждут подвоха со своей стороны. Тот, что был подальше — курил, пряча сигаретный огонёк в кулаке. Ближний ёжился и переминался с ноги на ногу. Винтерсблад поймал себя на мысли, что сам он не чувствует холода, хотя на нём расстёгнутый китель и тонкая рубашка. Пальцы поудобнее перехватили кортик. Что бы там ни было, мучений эти парни не заслужили. Винтерсблад быстро и бесшумно появился за спиной того, что был ближе, и солдат даже не понял, что случилось, лишь захрипело рассечённое кортиком горло. Второй бросился было к товарищу, вскидывая ружьё, но не успел спустить курок. Занимавшийся рассвет высветил его замершую фигуру и граничащее с ужасом недоумение на лице.
— Полковник Винтерсблад? — только и успел выдохнуть дозорный и рухнул на снег, так и не выпустив из рук ружья: метко брошенный кортик вошёл в его сердце почти по рукоять.
— Ты убил троих солдат Распада! — сказала Скади, когда Винтерсблад волок её мимо тел дозорных.
Сломанная нога болела невыносимо.
— Неужели это сойдёт тебе с рук?
— Ты убила. Посмотри, чей кортик торчит из его груди, — мужчина кивнул на второго солдата. — А я выкручусь. Давай, скажи, что у меня нет совести.