— Ты и так это знаешь.
— Это война, Скади Грин. Это только кажется, что кто-то за Распад, а кто-то на стороне императора. Когда доходит до крови — настоящей крови — каждый сам за себя. И к хренам собачьим всю их политику!
Скади выдавила болезненную усмешку:
— А сейчас ты чью шкуру спасаешь? Неужели свою?
— Если бы это угрожало моей шкуре — я бы не связывался.
Он скинул её с себя, дотащив до середины нейтральной полосы, и женщина рухнула в снег.
— Дай мне пару минут, — он бросил рядом с ней ракетницу, которую забрал у пилота планера, и быстрым шагом пошёл назад, к лесу.
***
— Смотри! — один из дозорных Бресии на линии фронта ткнул пальцем в рассветное небо.
Где-то совсем недалеко от них взмыла ввысь малиновая ракета.
— В той стороне сбили наш планер, — ответил второй солдат, — может, пилот смог добраться до нейтральной?
— Пойди, проверь. Я прикрою.
Когда солдат нашёл раненую Скади, он был восхищён её мужеством: выжить после падения дирижабля, спастись практически из-под носа врага, переползти границу, убив вражеских дозорных, и всё это с открытым переломом ноги! Но он заметил кое-что странное. И это не давало ему покоя вплоть до тех пор, пока он не сообщил о том в тайную полицию. Там, где он нашёл подполковника Грин, в неглубоком снегу виднелись свежие следы армейских сапог. И вели они в сторону границы Распада.