От резкого движения живот под бинтами пронзило болью. Медина поморгал, пытаясь разглядеть посетителя, хотя по зычному голосу уже было понятно, кто это. Майор Гест, второй пилот «Крысиного гнезда», обладатель извечного малинового румянца и не по росту огромных ушей, бодро улыбался от дверей палаты.
— Разрешите пройти, сэр?
— Тише, тише, Гест, здесь люди спят! — прошипел Медина. — Хотя уже, наверное, не спят.
— Есть, тише, сэр! — не сбавляя тона, выкрикнул майор. — Разрешите пройти, сэр?
— Проходи, Гест, садись, — Медина кивнул на стул у его койки. — Как тебя сюда занесло?
Гест уселся, пристроив на коленях свою авоську, радостно набрал в грудь побольше воздуха и уже открыл рот, собираясь ответить на вопрос.
— Шёпотом, Гест! — взмолился Медина.
Энтузиазма в румяном лице майора поубавилось, но орать он перестал, перейдя на обычную для нормальных людей громкость. Для него это был шёпот.
— Я в увольнительной сегодня, думаю, дай зайду, проведаю вас, сэр! Всё равно мне надо было в город. Вот, купил себе новую бритву, моя совсем поломалась. И вам кой-чего принёс, — Гест полез в свою авоську, зашуршала обёрточная бумага. — Вам же можно?
Из хрустящей промасленной обёртки вырвался дразнящий аромат свежего зажаристого хлеба, а следом появился большой сахарный крендель. Видя радостное удивление Медины, довольный Гест приосанился и гордо выпятил вперёд грудь. Себе он не мог так запросто позволить лакомство из «Сдобный да Румяный», но гостинец для раненого подполковника — дело другое.
— Ты сам-то обедал, Гест?
— Так точно, сэр! — ответил майор, сияя счастливой улыбкой.
— Когда?
— Вчера, сэр!
Медина разломил крендель пополам, протянул одну часть Гесту.
— Не надо, сэр, я сыт, сэр! — запротестовал майор.
— Я не люблю есть в одиночестве. Это приказ.
— А каков господин полковник-то, слыхали? — облизывая с пальцев сладкую посыпку, сказал Гест. — Говорят, он капитана хотел застрелить, если тот его не десантирует! А капитан под дулом люк открыл — сигай, мол, не буду ни снижаться, ни скорость сбавлять! И тот чуть не убился, когда прыгал! А как он вас-то тащил, расскажите, сэр! А капитан, представляете, на него жалобу накорябал, что тот устав нарушил да убийством грозил, и всё аж до председателя Совета дошло!
— И что, — напрягся Медина, — наказали?
— Не-е-е, председатель не велел. Так что утёрся капитан своей кляузой с уставом вместе, обиженный теперь, — Гест хохотнул. — Я бы на месте председателя медаль бы ему дал! Винтерсбладу! На всех наплевал, но сделал по совести! А эти крысы кабинетные — им бы лишь бумажки читать. А какие бумажки, когда человек гибнет? Человек-то ведь не бумажка, человека-то заново не напишешь!