Ст. 7-10. Что же? Израиль не достиг того, что он ищет; избранные же достигли этого. Остальные же ожесточились, как написано: Бог дал им дух глубокого сна, глаза, которыми не видят, и уши, которыми не слышат, до нынешнего дня. И Давид говорит: да будет трапеза их петлей, ловушкой, соблазном и наказанием! Да помрачатся глаза их, чтобы не видеть, и хребет их согни навсегда!
Чтобы однозначно продемонстрировать, что мы имеем в виду Бога, когда говорим о надежде церкви, мы еще раз должны остановиться перед божественным «нет», произнесенным по отношению к церкви. Только в борьбе с этим «нет» может появиться церковь Иакова, а надежда может быть чистой, подлинной и реальной. Это «нет» существует во вновь (9:31) констатируемом факте: «Израиль не достиг того, что он ищет». Он не достигает этого и не достигнет. Мы знаем, что он ищет: эту собственную праведность при сознательном сокрытии божественного (10:3), это оправдание и спасение человека путем интронизации благочестивого человека. Разве существует церковь, которая после краткого, нерешительного размышления снова и снова не искала бы все это? Кто из знающих, как возникает церковь, может сложить с себя вину этого поиска? Итак, надежда получить все это не может осуществиться. Любые надежды этого рода снова и снова потерпят крушение в своей собственной невозможности, в невозможности Бога. Но разве церковь в этом поиске не подразумевает нечто абсолютно иное, нечто, к чему она сама не рискует приблизиться, ибо человек как человек вообще не может искать этого, потому что она, отважившись на это, была бы вынуждена признать свою собственную абсолютную сомнительность? Разве вина заключается в самом поиске (напротив: ищите Его, и вы будете живы!), а не в забвении того, что человек не может искать здесь, разве она заключается не в гордости, с которой он полагает, что может искать, поскольку он еще не нашел, не в неосторожности, с которой он оставляет уже найденное, чтобы затем, очевидно, искать напрасно?
На границе человеческой возможности, которая совпадает с церковью, находится незабывающий, негордящийся, неопрометчивый человек, склонившийся перед судом Божьим и таким образом достигший праведности: праведности Божьей. «Избранные достигли этого», достигли того, что церковь во время своих поисков, собственно, имеет в виду. Мы настойчиво внушали себе, что эти «избранные» не есть те или иные люди, они не находятся здесь или там, не называются так или иначе. По благодати они - то, что они есть. Их нельзя показать. Их нельзя включить в программу. С ними ничего нельзя сделать, с ними нельзя считаться. Они не станут светильниками церкви. Они не станут основателями новой школы. Они не дадут никаких «толчков», потому что это было бы побуждением к вечной жизни, причем тоже только в форме соблазна. Они здесь и там, но, конечно, никогда не там, где о них кричат «они здесь!». Они носят то или иное имя, но всегда не то имя, с которым к ним обращаются. Они известны как неизвестные. Они возникают, чтобы вновь исчезнуть. Их избрание и их «достижения» не становятся исторической величиной ни в назидательных житиях, ни в благословенных влияниях на церковную историю. То, что в них становится исторической величиной - это, конечно, не их избрание и не их достижения. Поэтому и в них, в этих носителях ее собственной надежды, церковь может познать только безграничную свободу и скрытость Бога, только в этой свободе и скрытости - Его благодать, только в Его благодати -свое собственное бедствие. В них она может всегда учиться только одному: «То, что ищет Израиль, он не достигает».