Послание к Римлянам (Барт) - страница 278

«Как живую, святую, благоугодную Богу жертву: ваше надлежащее бого-почитание». Что может быть в рамках общего положения дел между Богом и человеком смыслом обрисованного здесь первичного этического действия, «надлежащего богопочитания»? Ранее (6:19,22) его определили как «освящение». Это понятие необходимо раскрыть полнее. Освящать нечто означает выделить, приготовить для Бога, принести и предложить Ему, как это еще более четко определено в понятии жертва. По милости Божьей к человеку обращается увещание предоставить в распоряжение свое тело, то есть свое чувственно-видимоисторическое бытие в качестве «жертвы». Жертва означает отречение, отказ человека в пользу Божества, подарок, сделанный без какого бы то ни было условия. Однако если он сам - объект этого отказа, отречения и дарования, то его жертва может быть только беспощадным признанием этой постановки под вопрос и конфискации, которые ему посылает неведомый Бог; это та жертва, которую он должен приносить через постоянно обновляемое, никогда не завершенное возвращение к милости и свободе Бога, та жертва, силу и величину которой мы наилучшим образом познали в идее двойного предопределения, с которой мы познакомились в главах 9-11. Итак, «увещание» в первичном этическом действии возвращает нас к Тому, в чье имя только и можно увещать. Проблема «этики» идентична проблеме «догматики»: Soli Deo gloria! (лат. Только Богу слава! - Прим. пер.) Но любое вторичное этическое действие, о котором впоследствии еще будет сказано, должно присоединиться к этому первичному, происходить из него, из связи с ним получить свой характер «живого, святого, благоугодного Богу», благого, то есть находящегося под телосом жизни действия (6:23). При этом необходимо иметь в виду следующее: жертва - это не человеческое действие, в котором воля Божья приводилась бы в исполнение в том смысле, что жертвующий через свое действие становится органом Бога. Скорее жертва - это демонстрация во славу Бога, требуемая Богом (ибо Бог желает быть почитаемым), но сама по себе она - человеческое действие, такое же хорошее или плохое, как и любое другое действие. Бог остается Богом и по отношению к величайшей жертве, Его воля, как и прежде, шествует своим собственным путем. Лишь ребенок мог бы полагать, что майская праздничная демонстрация есть движение рабочих, это всего лишь демонстрация, что, однако, не препятствует обладающему классовым сознанием рабочему рассматривать свое участие в такой демонстрации как чрезвычайно необходимое. Итак, вся этика, в том числе и первичная этика преломленной линии, склоненного почитания милующего Бога, - это необходимая и нужная демонстрация, но не более. Не существует «попытки жизненного устройства» (даже если бы ее этика была очень высокого качества), в которой происходило бы единение воли Божьей с волей человеческой или наоборот - подъем второй из них в рамках первой, исполнение первой через вторую. Все человеческое действие или бездействие есть повод для указания на единственно действительно достойное этого имени божественное действие. Это железное правило верно и в отношении этики: действие и предпосылка не совпадают! Там, где Царство Божье видят в процессе «органичного роста», или, говоря более честно, но и более подобающе, в процессе «построения», то речь идет не о Царстве Божьем, а о Вавилонской башне. Существует лишь великая всеобщая «попытка жизненного устройства», над которой каждый из нас по-своему трудится в страхе и трепете, но в которой воля Божья и воля человеческая никогда не соприкасаются и не перекрываются даже на толщину волоска. Сама чистота этики требует (и тем самым мы полностью согласны с Кантом!), чтобы не происходило смешения неба и земли. Ибо чистота этики зависит от ее истока, исток же необходимо защитить следующим образом: мы, несмотря на весь романтический напор, продолжаем называть Бога Богом, а человека - человеком. Вызванное этим торможение, разочарование и обезоруживание человека может быть лишь благом. Такому человеку необходимо научиться в своем «обезоруженном состоянии» понимать, о чем идет речь, когда возникает этическая проблема (если он еще не знал этого). В рамках великой всеобщей «попытки жизненного устройства» существует лишь возможность проводить демонстрации - действия, которые как многозначительные указания и свидетельства определены к славе Божьей. Действительно ли они служат славе Божьей - решение этого вопроса полностью должно быть предоставлено Ему, ибо они должны служить Его славе. Он принимает и отвергает. «Он заплатит каждому по делам его» (2:6) по своему выбору и оценке. К этим демонстрациям во славу Божью относятся помимо первичного этического действия все вытекающие из него, присоединяющиеся к нему вторичные действия. И именно в этом заключается легитимность согласования последних с первым, их квалификация как «блага»: они возвещают оставление человека, его силы и его права и, таким образом, милость и свободу Бога, они - громкие жалобы о божественном избрании или отвержении и как таковые не желают быть ничем большим, чем образы и свидетельства, будучи в своем значении всегда вновь предоставленными божественному благоволению. Снова и снова (рассматривая снизу: в бесконечном ряду, рассматривая сверху: раз и навсегда) лишь то есть «живая, святая, благоугодная Богу жертва», что не желает быть большим, чем жертва, чем демонстрация, и через такое желание не быть большим не затрагивает свободу Бога. То, что здесь называется обязанностями, добродетелями и благами, находится на этом острие ножа, висит на этой нити, будучи полностью зависимым от того, готов ли исполняющий и заботящийся о них человек действительно пожертвовать, то есть только жертвовать, только демонстрировать и именно тем самым прославить Бога. Ибо все находящееся за этими пределами - зло, даже если бы это была святость и чистота девы-мученицы. Считающий Бога слишком жестоким господином для того, чтобы принести Ему это «надлежащее богопочитание», пусть обратится, ибо у такого человека слишком много благ!