Ст. 3Ь-6а. Это отвержение титанизма и возвращение к истоку (предпосылка этики) удивительным образом обеспечивается благодаря понятию индивидуума, которое необходимо лишить его двойственности. Я призываю вас быть благоразумными, взирая на цель веры, которую Бог дал каждому. Ибо подобно тому, как у нас много членов в одном теле, но не все члены одинаково устроены, то и мы в нашем многообразии есть одно тело во Христе, поскольку мы как индивидуумы относимся друг к другу как члены и поэтому на основании данной нам благодати обладаем различными дарованиями.
Использованный здесь образ тела и членов при ближайшем рассмотрении - это не романтично-консервативное, лежащее в основе католического определения церкви и всех его производных видение частичного характера отдельной человеческой личности и ее соотношения с построенной, подобно клеткам, из многих «других» органической жизненной связи. Будучи истолкованным именно так, этот образ говорит о (вероятно, еще неотчетливо осознанном) природном и социологическом феномене, но не о Царстве Божьем, как этого можно изначально ожидать у Павла. В свете подобного толкования этого образа увещание «помышления о благоразумии» не было бы настоятельным, этическим увещанием. Почему именно понятие организма и органической определенности его частей, так очевидно (по крайней мере, на первый взгляд) описывающее то, что мы называем жизнью, необычайно важно для указания человеку на его собственные границы и для напоминания о Боге? Откуда у нас вообще понятие христианской корпорации, которая утверждает, что в отличие от индивидуума она представляет право Божье, откуда «община», множественность, масса верующих как инстанция между Богом и человеком? Именно потому, что подобное толкование образа настолько очевидно, а лежащая в его основании доктрина о связи Бога и человека настолько понятна (настолько понятна, что ее зачастую не избежать и протестантам!), подобное толкование не может (это необходимо отметить в отличие от первого издания данной книги) быть правильным. Оно полностью выпало бы из образа мыслей Павла. Бог не передает свое право в отношении человека никому, даже мыслимой в качестве очень духовной опосредствованной структуре. Не на окольной дороге через «полноту», но в собственной нужде и надежде человек сталкивается с вопросом о Боге. Отдельный человек не есть «часть», но сам он - полнота. Конечно, его безрассудности, его гордости необходимо поставить преграду, но эта граница не может состоять в потенциальности его энтелехичной>101