Послание к Римлянам (Барт) - страница 283

природной определенности: для достижения этой цели всему по-человечески равному должно противостоять вечно неравное Бога. Образ тела и членов не может иметь этого естественно-философского смысла.

Конечно, этот образ должен напомнить каждому человеку об «общине», то есть о других людях. Ибо именно в проблеме другого возникает проблема этики, вопрос «что нам делать?». Однако в качестве субъекта и объекта «увещания» здесь подразумеваются не эмпирические «другие» индивидуумы. Речь здесь идет о других, поскольку и они именно в своей непрозрачной, непостижимой инаковости - верующие, обеспокоенные бедствием и надеждой вопроса о Боге, основанные во Христе индивидуумы. Здесь имеется в виду чистое, трансцендентное «я», которое невидимо представляет собой субъект каждого видимого конкретного «ты». Уже понятие времени, в котором для нашего сознания возникает это «ты», эмпирическо-действительный индивидуум, конкретный человек как единственный в своем роде, отчетливо показывает, что он может быть лишь образом, «поводом» для вечно-индивидуального, экзистенциально-действительного. Однако, в свою очередь, это не означает, что он действительно не есть этот образ, этот повод, что это трансцендентное «я», именно потому, что оно есть вечное «я», не существует в каждый временной момент. Нет, милосердный самарянин правильно понял: имеется в виду «ближний» (13:9-10; Мк 12:28-31; Лк 10:25-37). Ближний же - это «каждый человек, ибо он - твой ближний не из-за своего отличия от других, не из-за того, в чем он в рамках этого отличия от других подобен тебе. Благодаря тому, что он подобен тебе перед Богом, он твой ближний; этой тождественностью, безусловно, обладает каждый человек и обладает ею безусловно» (Кьеркегор). Только теперь становится ясно, что означает этическая задача помышлять о том, чтобы быть благоразумным применительно к «другому» для каждого человека, который видит себя в его перспективе. Он, другой, никогда и нигде не выступает на сцену во всем том, что может быть прямо понято и воспринято в нем, не выступает в комплексности, многообразии и импонирующем множестве инаковости, речь не идет о непосредственно очевидной общине с внешним авторитетом ее числа, ее потребностей, ее связанности или с так называемым внутренним авторитетом ее сформулированных или несформулированных исповеданий, ее мировоззрения, ее традиции и прошлого - никогда это (и поэтому мы резко отклоняем католическое определение церкви!) не есть то непосредственное, что может этически определить каждого отдельного человека, никогда речь не идет о каком-то другом или о каких-то определенных других, которые могут «увещать» его. В общине он должен встретить сообщество, то есть другого в абсолютной экзистенциальности совершенной инаковости: ближнего, Единого. Сообщество - это не агрегат и не организм. Оно ни в коей мере не есть данность, но изначальный синтез, связь и определение всех данностей и инаковостей в их последнем невидимом единстве; оно есть communio, то есть ни в коем смысле не уничтожение, ограничение или затушевывание инаковости отдельного человека, но именно единство, требующее инаковости каждого отдельного человека, дающее смысл каждой инаковости, оно - это Единый, находящийся по ту сторону каждого другого. Таким образом, человек, индивидуум - это не человек наряду с другими людьми, не просто часть в более сложном другом; он - sanctus, высшее проявление инаковости одного человека по отношению к каждому другому, он есть стерильное (исключающее любую иерархию и поэтому любое разложение) основание сообщества, подобно тому как сообщество, со своей стороны, основывает освобожденного от любого произвола индивидуума: communio — sanctorum! Не существует никакого другого communio, и не существует никаких иных sancti. «Тело» не есть ни сумма отдельных членов, ни их взаимная обусловленность, но то, что противостоит им, суммируя и определяя, то есть индивидуум, и в этом качестве - совершенно невидимая, совершенно трансцендентная каждому члену, их совокупности и их органической обусловленности величина. Именно то, что члены представляют собой и делают в своей видимой, разнородной детальности, все это существует в связи с невидимым единством «тела», трансцендентным каждому отдельному человеку и всем им, вместе взятым. Это трансцендентное, невидимое единство индивидуума (в понятии «тело-индивидуум» встречаются образ и реальность!) по отношению к каждому отдельному человеку и ко всем им есть смысл данного образа. Таким образом, «верующие» (люди в своем отношении к Богу) именно как отдельные личности (то есть не в угасании, но в пробуждении их единичности!) представляют собой одно тело, одного индивидуума во Христе, то есть не толпу индивидуумов, но и не общее тело или массового индивидуума (не «все»!), но определенного индивидуума, определенного человека, определенного нового