Послание к Римлянам (Барт) - страница 301

«Не будь побежден злом, но побеждай в добре зло!» Каждый существующий порядок как таковой, еще более основательно, чем «враг» (12:1920), ставит нас перед вопросом о победе права над бесправием. Ибо какое впечатление существующий порядок может произвести на ищущего порядок Божий, если не впечатление воплощенного торжествующего бесправия - он, существующий, уже найденный порядок? Что он такое, если не новое укрепление и защита человека от Бога, защита нормального течения мира от беспокойства, уготовляемого ему со всех сторон из-за великой сомнительности его предпосылки; заговор многих против Единого, который желает говорить только там, может начинать речь только оттуда, где спокойствие, мудрость и сила многих окончены. Порядок! Что означает существующий порядок? То, что человек снова лицемерно договорился с самим собой. Что он, трус, еще раз спрятался в безопасное место от тайны своего бытия. Что он, глупец, снова выпросил для себя 15 минут отсрочки приведения в исполнение его смертного приговора. Под вопросом находится не низкое качество, не степень развращенности порядка во всех обвинениях, брошенных в его адрес от Откровения Иоанна до Ницше, от анабаптистов до анархистов, но его существование. Тот факт, что человек с самого начала противопоставляет человеку более высокое «право», с самого начала осмеливается в той или иной степени регулировать все свое действие и направлять его в известное русло, что здесь величина, сразу же распознаваемая в своем притязании на право как фикция, окруженная единственно реальным нимбом власти, требует послушания и жертвы, как если бы она была властью Бога, что здесь множество, условившись, говорит так, как если бы Единый говорил его устами, что здесь меньшинство или большинство (даже если бы это было самое демократичное большинство всех против Единого!) выдвигает претензию на то, чтобы быть сообществом, что здесь в высшей степени случайное соглашение о бесперебойной организации борьбы за существование выдает себя за желаемый и уважаемый всеми мир, вся эта трансцендентность в высшей степени имманентного порядка есть рана, которую каждый, в том числе и лучший, существующий порядок наносит глубочайшему правовому сознанию. Чем более совершенно обнаруживается право, тем более оно проявляется как несправедливость: summum ius, summa iniuria (лат. высшее право, высшее бесправие. - Прим. пер.). Если бы оно проявилось в форме теократии, в форме высочайшего действия духа, которое идеальная церковь (к примеру, церковь Кальвина, расширенная в улучшенном оформлении до церкви Лиги Наций!) могла бы предоставить вверенным ей народным массам, то и это действительно высшее право было бы высшим бесправием. Эта мечта также обязательно завершается там, где дьявол противостоит Христу и предлагает Ему царства мира сего: у великого инквизитора Достоевского. Человек не имеет права объективно обладать правом по отношению к людям, и чем больше видимость объективности, которой он при этим окружен, тем больше и несправедливость, которую он совершает по отношению к другим. Право Единого ожидает другой. Где и когда право многих было бы правом Единого, где и когда оно скорее не было бы приобретено хитростью и противозаконно захвачено? Какая законность не была бы в своем корне незаконной? Какой авторитет не был бы именно в том, что делает его авторитетом, тиранией? Возможные изъяны всего существующего порядка могут дать лишь повод к познанию того, что все существующее как таковое - зло. В неукротимом стремлении к свободе (при хороших или плохих властях) что-то, возможно, проявляет активность против таких чрезвычайно доброжелательных цепей, которые желали бы возложить на нас «многие». Нечто в нас неслыханно проницательно распознает те функции, с помощью которых они желают осуществить это наложение оков. В этом познании зла в существующем порядке, зла, существующего в том, что оно существует, пытается родиться революционный человек; это человек, желающий избавиться от зла с помощью того, что он отправляется в путь для победы над ним и его свержения, то есть чтобы устранить существующее право как воплощение несправедливости и создать на его месте новое право. Это сам по себе совершенно очевидный план, от участия в котором мы едва ли можем отказаться, подобно тому, как вражда против «врага» (12:19) и спор с ближним сами по себе представляют собой совершенно понятные процессы. Но именно революционному человеку (само собой разумеется, начинающему не с предосудительного использования кровавой власти, но с первой, самой тайной из этих ядовитых затаенных обид против всего существующего, которым некоторые предаются тем больше, чем больше они ненавидят «власть»!), именно ему необходимо сказать, что он, постигая этот план, уже тем самым «поражается злом». Он забывает, что он - не Единый, не субъект того свободного бытия, которого он жаждет, не Тот, кто так зловеще остро взирает из его глаз, не Христос, противостоящий великому инквизитору, но, наоборот, все еще и именно Великий инквизитор, противостоящий Христу. И он выдвигает притязание, которое не может выдвинуть человек. И он дает проявиться праву. И он выступает как правообладатель по отношению к другим людям. И он узурпирует неподобающее ему положение, легальность, которая в своем корне нелегальна, авторитет, который, как мы ужасно пережили это в большевизме (но мы можем подтвердить это и на примере многих духовных процессов), не надолго замедлит раскрыть свой истинный тиранический характер. Кто из людей имеет право вносить в план «новое», «новое» время, мир или вообще «новый дух» и защищать его? Разве все «новое» не рождено из существующего, поскольку оно может быть создано человеком, и разве вскоре оно снова не есть существующее, поскольку оно создано человеком? Кто из людей, создавая (сам!) «новое», не совершал бы тем самым зло? Разве и то старое, которое он хочет победить, не было создано некогда человеком, и разве именно поэтому оно не есть старое и злое? «Побежден злом» революционер еще больше, чем консерватор, потому что он со своим «нет» так ужасающе близко становится рядом с Богом. В этом заключается его трагичность. Зло - это не ответ на зло. Поврежденное существующим порядком правовое сознание не создается путем разрушения этого порядка. «Побеждай в добре зло!» Что может означать и знаменовать эта оставшаяся возможность, если не конец торжествующего как в существующем порядке, так и в революции человека, и как она может представить себя иначе, если не в загадочном бездействии там, где он, несомненно, чувствует себя наиболее сильно призванным к действию как человек? Революционер ошибся: он имел в виду ту революцию, которая есть невозможная возможность, прощение грехов, воскресение мертвых. Это ответ на оскорбление, заключающееся во всем существующем как в таковом. Иисус -победитель! Но Он осуществил другую революцию, возможную возможность недовольства, ненависти, неповиновения, восстания и разрушения. Она не лучше, но хуже всего противоположного удовлетворения, сытости, надежности и самонадеянности, поскольку при этом Бог еще лучше понят, и еще хуже Его использовали в преступных целях. Он имеет в виду ту революцию, которая означает созидание истинного порядка, и осуществляет другую революцию, которая есть истинная реакция. (Подобным образом легитимист, со своей стороны побежденный злом, имеет в виду ту легитимность, которая означает разжигание истинной революции, но в действительности защищает другую легитимность, которая есть бунт!) То, что человек делает, всегда есть суд над тем, что он хочет (7:15,19). Если революционер осознает этот суд, то он отбрасывается из видимости его так прекрасно обоснованного, такого справедливого революционного действия в невидимость действия Бога. Но как он может демонстрировать за это действие Божье, если не путем того, что он как революционный человек умирает в том же самом месте, где он родился, в познании зла, встречающегося ему во всем существующем? Как он может действовать более радикально, если не возвращаясь именно в этом месте к первооснове «бездействия» и таким образом не гневаясь, не нападая, не разрушая? Это возвращение представляет собой этическую составляющую заповеди: побеждай в добре зло. Она не произносит ни слова в пользу всего существующего, но бесконечные слова не в пользу каждого врага существующего порядка. Бог желает быть познанным как победитель над несправедливостью существующего. Это смысл данной заповеди. И это смысл 13-й главы Послания к Римлянам.