Послание к Римлянам (Барт) - страница 40

Ст. 19-21. Это так: мысль о Боге известна им, Бог открыл ее им. Ибо невидимое Его от создания мира может быть разумно видимо в делах Его (и именно это - Его вечная сила и божество!), так что они не имеют извинения. Это так: несмотря на свое знание Бога, они не прославили и не возблагодарили Его как Бога, но опустошился их разум и омрачилось их неразумное сердце.

«Мысль о Боге известна им». Трагизм истории страдания истины заключается в том, что она, прорывающаяся в воскресении истина ограничения и упразднения человека неведомым Богом, - известная истина. Самое примитивное и самое прогрессивное самосознание человеческого духа снова и снова будет оказываться в состоянии «отчаивающегося смирения», «самоиронизирования разума» (Г. Коген/ H. Cohen^>34), осознавая нашу ограниченность и перспективу Ограничивающего, который прекращает нашу ограниченность. Мы знаем, что Бог - это Тот, Кого мы не знаем, и что именно это незнание - проблема и источник нашего знания. Мы знаем, что Бог - личность, которой мы не являемся, и что именно это наше небытие прекращает и основывает нашу личность. Эта мысль о Боге, понимание абсолютной гетерономии, которой мы подлежим, автономна: если мы ей противимся, то мы противостоим не чему-то чужому, но нашему собственному, не чему-то далекому, но близкому. Воспоминание об этой мысли постоянно сопровождает нас в качестве вопроса и предупреждения. Она - скрытая пропасть и скрытое отечество в начале и в конце всех наших путей. Если мы не верны ей, то мы не верны сами себе.

Ибо Божье «невидимое может быть видимо». Мы забыли это, нам должны снова и снова напомнить об этом. Не обязательно такое положение вещей между Богом и нами, когда наша нескромность, необдуманность и неустрашимость по отношению к Нему так естественны. Платоническая мудрость уже давно познала несуществующее в качестве начала всего существующего. Самая рассудительная жизненная мудрость уже давно выяснила, что страх Господень - начало познания. Открытые и неподкупные очи поэта Иова и проповедника Соломона уже давно обрели в зеркале созерцания свой первообраз, Невидимое, неизведанную высоту Божью. Речь Божья постоянно слышится из бури, она постоянно призывает к познанию неразумности нашей речи о том, что для нас слишком высоко или непонятно, если мы в качестве восхваляющих Бога или Его обвинителей поступаем с Ним как с равным нам. Проблематика нашего бытия и существования, суета и глубокая сомнительность всего того, что существует и что мы есть, всегда находятся перед нами как открытый учебник. Что такое «дела» Божьи в их абсолютной необъяснимости (зоопарк!), если не откровенные вопросы, на которые не существует прямого ответа и ответ на которые - только сам Бог? Божественное «нет», указывающее на наши пределы и тем самым преодолевающее их, может быть «разумно видимо» в Его делах «от создания мира», определено и постигнуто в спокойном, существенном, религиозно непредвзятом рассмотрении. Ничто не может воспрепятствовать возможности того, что мысль о Боге приведет нас к благотворнейшему кризису, если мы сами не препятствуем этому. Мы уже находимся в этом кризисе, если только хотим «разумно видеть». «Разумное видение» всегда было безупречным фактом: именно невидимое Божье, согласное с вестью о воскресении - это «вечная сила и божество» Бога. Именно оно. В том, что мы ничего не можем знать о Боге, в том, что мы - не Бог, в том, что Господа нужно бояться, заключается Его превосходство над другими богами, характеризующее Его как Бога, Творца и Спасителя (1:16). Линия пересечения времени и вечности, нынешнего и будущего миров (1:4) действительно проходит через всю историю, она «издавна возвещаема» (1:2), ее всегда можно увидеть. Гнев Божий не обязательно открывается на подлежащих Его суду людей; они могут познать и возлюбить судью. «Так что они не имеют извинения», когда они не видят и не слышат; однако их глаза видят, а уши слышат. Непростительно их нечестие, так как «разумно увиденные» дела Божьи говорят о Его «вечной силе» и заранее протестуют против служения известному не-Богу, через которое Бог ставится в ряд естественных, психологических и иных сил этого мира. Непростительна и их непокорность, так как «разумно увиденные» факты свидетельствуют о «вечном божестве» Бога и заранее протестуют против религиозного высокомерия, которое, упиваясь своими переживаниями, говорит о Боге, но имеет в виду само себя. Если мы заточили истину Божью и тем самым вызвали Его гнев, то причина этого заключается не в том, что у нас не было другой возможности. «Бог не далеко от каждого из нас, ибо в Нем мы живем, движемся и существуем» (Деян 17:27-28). Он мог бы сделать ситуацию иной.