«Несмотря на свое знание Бога». Знание Бога, данное через простое рассмотрение непостижимости, несовершенства и незначительности нашей жизни, не стало познанием. Невидимое Божье кажется нам более несносным, чем такая спорная видимость того, что мы хотим называть «Богом». Из вечной и принципиальной предпосылки Творца получилась вещь в себе, находящаяся над другими вещами и в одном ряду с ними, из живого абстрагирования от любой конкретности - одна, хотя и высшая, конкретность в ряду других, из Духа — дух, из недоступного и поэтому такого близкого - вечно неопределенный объект наших переживаний. Вместо того чтобы видеть свет в Его вечном, «неприступном» Свете, мы делаем Его светильником, пусть даже и величайшим, нечувственным, сверхъестественным среди других; поэтому мы зажигаем наши собственные светильники и совершенно логично ищем в вещах их собственный свет. Что же тогда со «славой», которую мы должны Ему воздавать, если Бог более не является для нас неведомым, и с «благодарностью», подобающей Ему, если Он более не есть для нас то, что мы не есть? Против Зевса, не-Бога, вставшего на место Бога, по праву восстает Прометей.
Свет, который в нас, - тьма, поэтому гнев Божий на нас стал неизбежным. «Опустошился их разум, и омрачилось их неразумное сердце». Наш предел - это лишь наш предел, а «нет» Бога означает именно «нет». Безрассудно рассчитывающий на самого себя человек подвержен действию безрассудно господствующих мировых сил. Наша жизнь в этом мире обретает смысл только через связь с истинным Богом, но эта связь должна осуществиться путем того, что наше мышление и наше сердце (через «разумное видение») преломляются воспоминанием вечности. Не существует другого отношения к истинному Богу, кроме отношения, возникающего на пути Иова. Если этого преломления не происходит, тогда мышление - пустое, формальное, просто критическое, неплодотворное, не способное освоить полноту явлений, осознать частное в рамках целого; непреломленное мышление отказывается от своего действительного отношения к вещам. И наоборот, непреломленное сердце, не ограниченное никаким окончательным пониманием восприятие вещей уклоняется от власти мышления: темное, слепое, некритичное, предоставленное воле случая, оно - бытие в самом себе. Такое мышление стало бессердечным, постигающим без рассмотрения и поэтому пустым; немыслящим, рассматривающим без постижения и поэтому слепым стало сердце. Душа оторвана от мира и бездушен мир, если они не обретут себя в познании неведомого Бога, если человек уклоняется от истинного Бога, в котором он должен потерять себя и мир, чтобы обрести их вновь.