Однако может произойти чудо, и Он заплатит «ищущим Его славы, чести и вечности — жизнь вечную». Тому, что в человеческой ограниченности исторически и психологически реализуется как благочестие и смирение перед Богом, как поиск самого Бога и только Бога, соответствует действительное нахождение Бога. Может случиться, что сосуд веры при всей своей очевидной невзрачности тем не менее содержит вечную жизнь. Может случиться, что «терпение» человеческого ожидания и спешки - это признак «благих дел», совершающихся в человеке и через него. Может случиться, что человеческая деятельность в этом мире при абсолютной слабости «плоти», при всех симптомах своей наивысшей спорности есть благо и несет в себе славу, честь и спокойствие грядущего мира. Но эту возможность нельзя ни реализовать по-человечески, ни даже реально представить. Она существует, если существует вообще, только как возможность от Бога. По отношению к ней в один ряд становятся иудей и грек, человек Божий и мирской человек: те и другие обладают обетованием и только обетованием. Никогда и никоим образом эта возможность не осуществится путем выделения человеческой праведности из числа других человеческих праведностей и неправедностей. Верующий, совершающий добрые дела, никогда не будет использовать их как личное достояние против людей, таких дел не имеющих. Он никогда не скажет: я делаю! - но всегда: Бог делает! Он никогда не скажет: Бог воздал! - но всегда: Бог воздаст! (2:13; 3:30; 5:17,19). Благочестие и смирение перед Богом никогда не захотят быть чем-то иным, кроме пустоты, лишения и надежды. Божья есть и остается слава, которую человек почитает и ищет в этом мире.
Однако может произойти и другое, ужасное чудо: «творящих непослушание ожидает гнев и ярость». Возможно, что несомненные для человеческого глаза благочестие и смирение соответствуют нахождению не истинного Бога, а не-Бога (1:23; 2:1-2). Здесь заключено право на открытие божественного негодования (2:5). Может случиться, что Бог «оплатит» дела человека гневом и яростью, а существующее пророческое воодушевление перед Ним - это всего лишь «рабское настроение»: «образ мыслей и взгляд на жизнь поденщика, который без самоотверженности владельца делает свою работу лишь ради заработка» (Цан/Zahn>36). Нередко сияющее послушание истине может оказаться высшим непослушанием, а вроде бы очевидное смирение -непокорностью. То, что человек «считает хорошим», может быть делом зла, уже осужденным Богом. Эта возможность также не может быть ощутима по-человечески. И она существует только от Бога. Никто не может быть уверен относительно ее: снова и снова иудей и грек, человек Божий и мирской человек находятся перед ее лицом на одном уровне, над каждым из них нависла одна и та же угроза. Никогда и никоим образом человеческая праведность не уверена в том, что она не окажется в глазах божественного Покупателя ненужной, остающейся лежать непроданной. Никогда нечестие и непокорность не станут ничем иным, кроме того, что они есть, в том числе и на высочайших ступенях, в самых утонченных формах того, что мы исторически и психологически называем верой. Судья никогда не откажется от права судить и праведников. Судит Он сам и только Он.