«Если же некоторые обманули это доверие, то разве их неверность уничтожит верность Божью?» Истинное содержание нашей жизни скрыто и погребено, неведомый Бог - непознан, следы Его верности -бесплодны, Его обетование и Его предложение - неиспользованны. Но оставим на мгновение эту констатацию. С точки зрения Бога такое злоупотребление доверием - лишь случайная истина, поступок «некоторых» (хотя бы этими «некоторыми» были и все!), а не опровержение и не препятствие тому, что Он желает и делает. Верность Божью можно обмануть, но ее нельзя отменить. Предложение Бога может натолкнуться на неблагодарность, однако Он не возьмет его обратно. Благо Божье становится судом для сопротивляющегося человека, но тем самым оно не становится меньшим благом. Все противобожие хода истории ничего не меняет в том, что в этом ходе истории всегда и везде существуют такие особенности, следы откровения, возможности и открытые двери, которые с точки зрения Бога могут призвать к размышлению и привести к познанию. Там, где есть люди, ожидающие Бога, остается посланничество, character indelebilis (лат. неизгладимый признак. - Прим. пер.), даже если он скрыт от их собственных и от всех остальных глаз глубочайшей непознаваемостью, даже если над ним пронеслись тяжелейшие психологические и исторические катастрофы. Бог никогда и нигде не открывался напрасно. Там, где существует «закон» (2:14), даже если это всего лишь сожженный шлак, присутствует и слово верности Божьей.
«Должно обнаружиться: Бог истинен, а каждый человек — лжец!» Что же может неверность помилованного человека? Она может лишь доказать «предпосылку всей христианской философии» (Кальвин): Бог истинен. Бог - это ответ, помощь, Судья, Спаситель, а не человек: ни восточный, ни западный, ни немец, ни библейский человек, ни благочестивый, ни герой, ни мудрец, ни ждущий, ни действующий, ни сверхчеловек - только Бог, сам Бог! Если мы когда-нибудь забудем это, то пусть недостаточность всех носителей откровения по отношению к откровению снова напомнит нам об этой дистанции, пусть она снова возвратит нас в начало, к истоку. Сам носитель откровения также живет тем, что проявляется в его собственной недостаточности: Бог есть Бог! «Я веровал, поэтому говорил, но был сильно уничижен», - исповедует он (Пс 115:1) и продолжает: «Я сказал в своем ужасе («в своем экстазе» LXX): каждый человек — лжец!» Каждый человек! Именно из понимания этого всеобъемлющего противоречия между человеком и Богом, лишь из него одного возникает познание Бога, новое общение с Богом, новое служение Богу: «Чем мне воздать Богу за все, что Он воздает мне? Я приму чашу спасения и призову имя Господа. Я исполню мои обеты Богу перед всем народом Его».