– Этим утром я принял решение, которое, возможно, покажется небезынтересным и вам.
Несчастная королева вопросительно взглянула на него, ожидая очередного подвоха. Людовик уловил оттенок страха в этом взгляде, но не смог верно определить его природу. А не сумев сделать этого, увлечённо и безмятежно продолжал:
– Вам известно, Мария, что при дворе около месяца назад гостил ваш соотечественник. Этот монах, явившийся в Версаль с посольством, принёс уверения в почтении и преданности Совета Кастилии французской короне.
Королева вспыхнула, различив в словах мужа открытое пренебрежение к её родине.
– Испанцы, по-видимому, сильно нуждаются в таком могущественном союзнике, как Франция: очень уж настойчиво этот иезуит добивался заключения договора об их нейтралитете.
– Однако, как мне помнится, ваше величество сами высказывали желание подписать такое соглашение.
– Я?
– В разговоре с господином д’Аламеда…
– Герцог д’Аламеда, – назидательным тоном молвил король, – несколько неверно истолковал мои слова. Я лишь заметил, что был бы не против подобного конкордата… при определённых обстоятельствах. О, мне следовало бы знать, что Испания не преминет ухватиться за это и попытается поймать меня на слове. А этот проповедник ещё посмел представить дело так, будто делает нам огромное одолжение. Нечего сказать, великое счастье – заручиться нейтралитетом столь грозного соседа. Будто и не бывало никогда ни Рокруа, ни Ланса!
Из пунцового лицо Марии-Терезии сделалось мертвенно-бледным, она едва слышно пролепетала:
– Мне казалось, преподобный д’Олива – очень тонкий и воспитанный человек.
– Для генуэзца, переметнувшегося к испанцам, – возможно. Ах, сударыня, не бледнейте так при каждом моём слове. Вы – такая же внучка Генриха Четвёртого, как и я; вы – французская принцесса.
– Ваше величество женились не на французской принцессе, а на инфанте австрийского дома. Я – дочь Испании в той же мере, как вы, Людовик, будучи внуком Филиппа Третьего, являетесь сыном Франции.
– Ну хорошо, не будем об этом, – согласился пристыженный король, – я уверен, что вы простите меня, если пожелаете дослушать до конца. Итак, вы помните, что к моменту начала переговоров наша армия уже достигла многих поставленных целей. Посольство господина д’Олива во многом утратило тем самым свою значимость. И будь он хоть папой или генералом иезуитов… Кстати, Мария, вы не знаете, кто сейчас является генералом ордена?
– Это тайна, ваше величество, в которую женщин не посвящают.
– Даже дочь испанского короля?
– Вы сами сказали, что я отчасти французская принцесса. А став королевой Франции, я окончательно утратила связь с Испанией.