Безотносительно к тому, какие сомнения мог возбудить его социализм, обращенный – как нам известно – больше против пережитков феодализма, чем против капитализма, несложно заметить, что Сен-Симон внес решающий вклад в формирование современной социалистической идеологии и проектов социалистического общества, которое каждого вознаграждает по труду, преодолевает стихийность капиталистической экономики, ликвидирует общественные конфликты и т. д. В этом смысле Сен-Симона можно рассматривать как предшественника Маркса.
Однако еще до появления последнего с автором «Нового христианства» связала свою деятельность группа его самых верных учеников, которые придали доктрине мастера более систематическую форму и внесли в нее ряд поправок и дополнений. Мы имеем в виду, прежде всего, Сент-Армана Базара (1791–1832) и Бартелеми Проспера Анфантена (1796–1864), чьи лекции с 1829 года оформились в «Изложение учения Сен-Симона». С точки же зрения судеб этой доктрины более любопытны, возможно, взгляды отступников сенсимонизма, которые обнаружили, что с социализмом у глашатая индустриализма что-то не совсем в порядке. Так, например, Пьер Леру (1797–1871) написал: «Новая эпоха придет, но пока что наступила она только для капиталистов. Ошибка Сен-Симона заключалась в именовании капиталистов индустриалами, а капитала индустрией»[409]. В небольшой работе «Плутократия, или Правление богачей» (1848) этот автор представил сложную классовую структуру французского общества, выявляя, прежде всего, внутреннее расслоение класса индустриалов, который Сен-Симону казался единым целым. Дальнейшее развитие социалистической мысли решительно пошло в направлении выявления антагонизма пролетариата и буржуазии как важнейшей черты нового общества. В этом смысле она далеко ушла от Сен-Симона, которого, однако, никогда не переставали считать ее предшественником и патроном.
Четвертой великой идеологией постреволюционной эпохи был национализм, но в пользу его присутствия в истории социологической мысли аргументов, пожалуй, меньше, чем в пользу консерватизма, либерализма или социализма.
Во-первых, по причинам, ждущим еще своего исследования, социология немногим ему обязана, ибо редко становилась нациологией. Национализм развивался скорее в рамках романтической социальной философии, тогда как социология родилась под знаком позитивизма. В большинстве социологических трудов слово «нация» почти не появлялось, хотя в общественной мысли XIX века оно, несомненно, стало одним из ключевых слов. Во-вторых, национализм не дал нам выдающихся мыслителей – во всяком случае, таких, для которых он был бы руководящей идеей всего их творчества, а не эпизодом или аспектом. В связи с этим Уильям Сьюэлл писал, что в случае национализма речь идет, прежде всего, о «безликой дискуссии, берущей начало скорее в требованиях момента и существующей уже идеологии, чем в систематических формулировках теоретиков»