— Да я ведь тоже тебя вспоминаю.
— Ну-у, ты вспоминаешь совсем по-другому.
— Как это по-другому?
— Да ведь тебе Раиса Степановна не даст вспомнить, как надо-то. — Он сказал это добродушно, с мягкой улыбкой, а меня его слова задели за живое. Я тотчас же подумал: оттого, может быть, и задели, что Юрий не совсем уж не прав.
— Я не обидел тебя? — спросил он с тревогой в голосе.
— Нет, нет, — ответил я. — Никакой обиды.
Он все же остановил на мне испытующий взгляд и повел торопливую речь о том, что у меня, возможно, и нет особой нужды видеться с ним, а вот он, Юрий Климов, в последнее время испытывает самую крайнюю необходимость хотя бы изредка перемолвиться со мной.
— На кого-то надо равнение держать, — добавил он. — На тебя да вот на нее, на Капитолину Андреевну. — Он кивнул на подходившую к нам женщину средних лет, стройную, ладную, чем-то озабоченную. Юрий встал, следом за ним поднялся я.
— Вы не знакомы. Я хотел бы представить вас друг другу. Это мой древний товарищ — однокурсник Федор Жичин, а это моя жена — Капитолина Андреевна Климова. Прошу любить и жаловать.
— Очень рад, Капитолина Андреевна. — Я поклонился, она протянула мне руку. Вблизи жена Юрия была еще милее, женственнее. Дай бог, чтоб сладилось у них. Сладилось да слюбилось. — Не обижает вас ваш благоверный?
Она улыбнулась, подняла глаза на Юрия.
— Подожди, не отвечай, — остановил ее Юрий. — Я только Бориса приведу.
Капитолина Андреевна не успела еще произнести ни одного слова, как Юрий вновь был на месте, а рядом с ним стоял худой отрок с глазами Иисуса Христа.
— Это наш сын Борис, — представил его Юрий.
Услышав это, я приуныл. Минуту назад у меня появилась надежда: сладится — слюбится. Теперь я чувствовал, как эта надежда зашаталась. Опять чужой сын, опять ставка на благодарность.
Капитолина Андреевна что-то мне отвечала, а я не слышал ее, я просил судьбу дать мне случай ошибиться.
Димку Неверова Жичин не видел четверть века, а узнал сразу же, как только услышал в трубке его голос. Да, звонил он, давний товарищ-однокашник, один из всего их выпуска получивший чин контр-адмирала. Он служил в другом городе, в Москву приехал по делам и звал Жичина отужинать с ним в гостинице.
Жичин был удивлен и обрадован. Сказал ему решительно: в гостинице можно встретиться в другой раз, а сейчас он должен приехать к нему, Жичину. Взять такси и немедленно приехать — в конце концов гостем в Москве был он, а не Жичин. Неверов охотно согласился.
Положив трубку, Жичин уличил себя: втайне он гордился, что собственной персоной контр-адмирал к нему жалует. Чинопочитание, которое Жичин не одобрял в других, оказалось не чуждо ему самому, и это тем более заслуживало осуждения, что в давние те годы, когда они были вместе, Жичин Неверова не очень-то жаловал. Пожалуй, больше других был ему поперек горла: изводил его насмешками.