Каменев просил у Орджоникидзе пустить его в зал заседаний и лично огласить заявление, но Орджоникидзе ему отказал, сказав, что не может этого сделать без специального постановления съезда. Он же сам и зачитал заявление, но под бурные аплодисменты предложил его не рассматривать. Так и сделали. Но шанс оппозиционерам все же оставили — им разрешили подавать заявления о восстановлении в ВКП(б) только в индивидуальном порядке и не раньше, чем через шесть месяцев.
Каменев и Зиновьев, подтвердив свою капитуляцию, уже 27 декабря напечатали в «Правде» письмо, в котором снова объявляли о «разоружении» перед партией и разрыве с Троцким. «Они надеялись если не заслужить благоволение, то купить прощение демонстративным разрывом со мной в момент XV съезда, — писал Троцкий. — Они не рассчитали, что двойной изменой политически ликвидируют себя. Если нашу группу они своим ударом в спину временно ослабили, то себя они обрекли на политическую смерть».
В адрес оппозиции на съезде было высказано много острот, саркастических шуток, эпитетов и образных сравнений. Вот делегат с Украины Павел Постышев заявил: «Мы видим уже главных рысаков оппозиции вне табуна большевистской партии. Большевистские дубинки выгнали главнейших рысаков из своего табуна, а кой-кого загнали в особые стойла на выдержку, правда, не с отбитыми печенками, а с хорошо помятыми боками». А председатель Совнаркома Алексей Рыков «пошутил»: «Нельзя ручаться за то, что население тюрем не придется в ближайшее время несколько увеличить».
Из Сталинграда (так в 1925-м стал называться Царицын) делегатам съезда в качестве подарка прислали метлу. Тот же Рыков вручил ее Сталину со словами: «Я передаю метлу товарищу Сталину, пусть он выметает ею наших врагов». Сталин это и сделал. Многих делегатов съезда, поддержавших его, уничтожили через десять с небольшим лет. Самого Рыкова «вымели» из жизни в 1938 году, а Постышева — чуть позже, в 1939-м.
Исключениями из партии дело не ограничилось. В начале 1928 года начались высылки ведущих оппозиционеров из двух столиц. Троцкого сослали в Алма-Ату. Каменева и Зиновьева — в Калугу. Режим их пребывания в ссылке был гораздо мягче, чем у Троцкого. Все-таки не так далеко от «центра». Каменев служил заместителем председателя губернской плановой комиссии и писал Горькому, что им с Зиновьевым приходится заниматься организацией уборки снега.
В июне 1928 года он был восстановлен в партии и вернулся в Москву. Получил новую работу: сначала должность начальника Научно-технического управления ВСНХ СССР, затем председателя Главного концессионного комитета при СНК. СССР. Время «большой политики», казалось бы, осталось позади. Пожалуй, в жизни Каменева это были самые спокойные годы.