Любимый миллионами немецких трудящихся, Тельман был так ненавистен фашистам, что Гитлер в одной из своих речей пригрозил: «По Тельману плачет решетка. Лишь когда его посадят на засов, мы сможем спокойно спать».
«Мы» — это Гитлер и его банда. Спят ли они сейчас спокойно?! 3 марта вождь германских рабочих был схвачен фашистами и заключен в тюрьму.
Он мог спастись, потому что немецкие коммунисты, отвечавшие за безопасность и жизнь своего вождя, заранее подготовили временное укрытие и до мельчайших деталей продумали всю процедуру переброски Тельмана за границу. Отъезд был назначен на 5 марта. А до этого загримированный Тельман по чужому, но вполне надежному паспорту должен был уединиться на тихой и неприметной даче в Буккове, под Берлином. Хозяева дачи не раз доказали свою преданность антифашистской борьбе.
Но Тельман совершил роковую ошибку: он отказался уехать. Он недооценил жестокость и хитрость врага. И слишком равнодушно отнесся к своей личной судьбе, хотя жизнь его принадлежала не только ему одному — всей партии, всем антифашистам. Как полководец в разгар битвы, он счел невозможным покинуть своих бойцов, сражавшихся лицом к лицу с превосходящими силами врага, и остался на поле боя.
И вот он в тюрьме. Можно ли помочь ему? И как? Гедигер понимал, что борьба за спасение Тельмана будет долгой и нелегкой, и кто еще знает, чем она кончится?! Но начать ее необходимо уже сейчас. Поднять на ноги весь прогрессивный мир. Как оно им ни ненавистно, а к общественному мнению фашисты вынуждены прислушиваться. По крайней мере пока…
Как раз в эти трагические дни Гедигера постигло и еще одно горе. Личное горе. Из Москвы сообщили о том, что умирает жена. Настоящий преданный друг…
Гедигер вошел в ресторан за несколько минут до условленного часа. Швейцар узнал его, поклонился. Гедигер улыбнулся и приветливо кивнул головой.
Довольно просторный, отделанный с мещанским шиком зал был почти пуст. За самым уединенным столиком в углу сидели двое. Одного из них — поджарого, смуглолицего, с черными, чуть вьющимися волосами — Гедигер хорошо знал: это был Благой Попов, его давнишний сотрудник. Другой, незнакомый — коренастый, моложавый — совсем мальчик, хотя он старше Попова на пять лет — с любопытством рассматривал вошедшего. «Вот чудак, — подумал Гедигер, — сразу видно, неопытный».
Он было направился за свободный столик, но Попов замахал рукой, и Гедигер словно только теперь заметил его.
— A-а!.. — громко сказал он. — Давненько, давненько не виделись… Вы позволите?..
Он рукой показал на свободное место за их столиком. И подсел к ним.