На Белл Бёрнелл, “верующую в гравитационное излучение”, как она сама о себе говорила, обнаружение пульсара Халса – Тейлора произвело неизгладимое впечатление. В 1993 году Рассел Алан Халс и Джозеф Хотон Тейлор-млад-ший получили Нобелевскую премию по физике за измерения, подтвердившие существование гравитационных волн – хотя и косвенно, методом дедукции. В течение нескольких лет Халс и Тейлор тщательно наблюдали за двойной системой, известной в каталогах как PSR B1913 + 16. (PSR значит пульсар; цифры обозначают прямое восхождение и склонение в угловых координатах, указывающих направление на небесной сфере.) Они наблюдали за компактной нейтронной звездой, находившейся на расстоянии двадцати одной тысячи световых лет от нас и посылавшей радиоимпульсы в сторону Земли с частотой семнадцать раз в секунду. Нейтронная звезда – это гигантский магнит, который, подобно маяку, вращает свой радиолуч в пространстве. То есть это пульсар. Прецизионные измерения модуляции этих импульсов показали, что пульсар с периодом в 7,75 часа вращается вокруг другой менее заметной нейтронной звезды. Это само по себе уже достаточно необыкновенно. Затем они заметили, что с каждым годом время полного оборота двойной системы уменьшается на 76,5 микросекунды, и сделали вывод, что энергия орбитального вращения тоже должна уменьшаться.
Энергетические потери в точности совпали с предсказаниями теории гравитации Эйнштейна. Вращаясь на орбите, нейтронные звезды как бы перепахивают пространство-время, распространяя вокруг гравитационные волны, на образование которых расходуется их энергия. Или, попросту говоря, гравитационные волны, унося потери энергии, заставляют звучать окружающее пространство-время. В ходе этого блестящего исследования теория и эксперимент удивительным образом “поддержали” друг друга.
Спустя примерно триста миллионов лет эта двойная система израсходует всю свою энергию на образование гравитационных волн и две нейтронные звезды сольются в одну. По идее, последние часы их существования могли бы быть зарегистрированы в обсерватории, аналогичной LIGO, если, конечно, люди тогда по-прежнему будут жить на Земле и по-прежнему будут функционировать наземные астрономические обсерватории, что по многим причинам до смешного маловероятно. Но до тех пор, пока для этой двойной системы не пробьет последний час, гравитационные волны, излучаемые ею, будут слишком слабы, чтобы измерить их здесь, на Земле. Однако мы не настолько амбициозны, чтобы пытаться услышать пульсар Халса – Тейлора. Мы преследуем другие цели. Пары, состоящие из нейтронной звезды и черной дыры, в последние минуты их жизни производят настолько мощные колебания пространства-времени, что мы можем зарегистрировать эти волны даже на расстоянии сотен миллионов – или больше – световых лет. Мы в состоянии видеть нейтронные звезды, находящиеся в нашей собственной Галактике, но они слишком слабы, чтобы наблюдать их на расстоянии миллионов световых лет. От пульсара Халса – Тейлора, для сравнения, нас отделяет всего двадцать одна тысяча световых лет. Этот пульсар находится в пределах нашей Галактики Млечный Путь. Поэтому астрономы с их традиционными телескопами не могут сфотографировать большинство компактных пар до столкновения. В тот момент мы должны будем их услышать