– И ты думаешь, она тоже может это сделать? – Моран приставил ствол пистолета к моему виску. У меня кровь застыла в жилах. Металла на моей коже сейчас, пожалуй, было больше, чем я могла бы вынести. Я судорожно пыталась сглотнуть, перевести дыхание, мне хотелось как-то защититься, но я словно окаменела. В ушах звенело, и я боялась упасть в обморок. Только не в такой ситуации. Я ждала, что папа придет мне на помощь, но тот только смотрел, как Моран ведет пистолетом по моей щеке. – Я так думаю, – сказал он и пожал плечами. Потом он посмотрел на Бастиана. – Один из двоих… наверняка поймет, что разумнее будет сделать то, что мы просим.
– Эбби в тенях не ориентируется, – небрежно бросил Бастиан и пронзительно посмотрел на меня. – Ее это убьет. Она точно не может быть светоносцем!
Моран шмыгнул носом, и давление ствола пушки стало сильнее.
– Тогда, может, лучше сам нам поможешь? – вкрадчиво проговорил он, обращаясь к Бастиану.
Тот лишь поджал губы. Мельком он посмотрел на меня, но я увидела решимость в его глазах, которая заставила меня испугаться.
– У каждого в этом мире своя задача. Моя – останавливать таких, как вы, мистер Моран. А не кланяться вам.
Моран рассмеялся.
– Твое мужество граничит с глупостью, – бросил он Бастиану, убирая оружие с моего лица. Теперь он целился в Бастиана. – Посмотрим теперь, не умнее ли тебя эта девушка. – Он убрал предохранитель, и его палец теперь лежал на курке.
– Эбби, малышка, – вмешался папа. – Здесь ведь никто не должен умереть. Пришло время покончить с этим, не так ли? – Он не мигая смотрел на золотые плетения на моей коже, и по моей спине пробежала дрожь. – Так помоги же своему бедному отцу и покончи с этим, тогда мы все сможем вернуться домой. Ты, я – и твоя мама. Разве ты этого не хочешь?
– Мама, – тихо повторила я и будто содрала корочку с раны, которая так и не зажила нормально, даже спустя столько лет. Мама – на миг перед глазами возник ее образ, а потом на глаза снова навернулись слезы. Сквозь пелену слез я видела, как папа кивнул.
– Все может быть как раньше, моя маленькая художница. Мы могли бы отменить ту ужасную несправедливость.
Его слова вновь растревожили мою старую рану. Мое сердце обливалось кровью, а горло словно перерезано. Точно наяву я видела, как мама улыбается, слышала, как она что-то напевает, готовя на кухне картофельное пюре с горохом. Снова почувствовала, как она обнимает меня на ночь, вдохнула знакомый цветочный парфюм.
– Подумай о том, что у нас отняли, Эбби, – голос отца звучал будто откуда-то издалека. – Все эти годы счастья…