— Я тебя…
— Договорились, — узник вернул белье на место, снял поясок от халата и окунул в ванну. — Но только завтра, хорошо? Сегодня даже не думай колдовать. Не хочу, чтобы ты умерла у меня на руках. И вообще… — он перестал храбриться и сглотнул, — не хочу, чтобы ты умерла. Вы можете жить бесконечно долго, но убиваете себя, а дурак и глупец почему-то я.
Элара скрипнула зубами и отвернулась.
— Дай, — юноша взял запястье и приподнял так, чтобы разглядеть рану. — Надо убрать осколки. Может быть немного больно, но придется потерпеть. Хочешь, подую?
Девушка сжала кулак, и на пол вновь сорвались темные капли.
— А вот это зря. Завтра война, а ты совсем расклеилась.
Ведьма сжала ладонь еще сильнее, надеясь, что пленник не увидит скривившиеся губы и дрожащие скулы и не обратит внимания на учащенное надрывное дыхание. Она не могла пустить слезу за неимением глаз, но плач — это далеко не только слезы.
— Что у вас опять за крики? — Рюген вошла без спроса, оттолкнув доспехи в стороны, будто связки камышей. Ворвавшийся следом сквозняк распахнул полы халата, и склонившийся над колдуньей принц предстал совсем в ином виде, чем хотел бы. — А… Милые бранятся — тешатся? Что ж, не смею мешать.
— Кончай паясничать, — прохрипела подруга.
— Да я, вообще-то, по делу. Меня который час не покидает ощущение, что сюда движется что-то очень большое и столь же опасное… Вот думаю — это осенняя хандра или пророческое предчувствие?
— Артан готовится напасть.
— Вот так да, — брови взмыли на лоб. — Под стариком закачался трон? Ох уж эти людишки, ох уж эти игры престолов… Ладно, развлекайтесь, а я слетаю на разведку.
— Будь осторожна.
— Вы тоже. И не вздумайте заделать маленького.
— Рюген!
— Уже лечу! — егоза закачала руками, точно крыльями, но у порога обернулась и ехидно подмигнула принцу.
— Иногда так и хочется ее придушить…
— Она любит тебя, — Амис сел на край и уложил кисть на колено. — И желает самого лучшего.
— Так это ты у нас «самое лучшее», что ли? — Элара фыркнула, но как-то тихо, неуверенно.
— Не знаю, — первый осколок улетел в окно. — Но еще вчера Рю чуть не убила за поцелуй, а теперь… сама видишь.
— Просто дурачится, — проворчала ведьма.
— Дурачится — так дурачится, — узник выбросил последнее стеклышко, стер кровь и бережно забинтовал изрезанную ладонь. — Готово. И больше так не делай.
— Убирайся, — вместо благодарности прошипела в ответ, — не то выведу силой.
— Посмотри на них, — Амис указал на приунывшие доспехи, понурившие наплечники и шлемы с сиротливо поскрипывающими забралами. — Еле на ногах стоят. Пусть отдохнут — и ты тоже отдохни.