Рог отлетел, следом откололось несколько проклепанных чешуек — каждая толщиною с могильную плиту, по темени расползлась сеточка трещин, куда легко провалился бы взрослый человек. Острие щита облепил гнилостный гной, и принц подумал, что смерть гадины близка, но та снова сумела его удивить. На очередном замахе дракон не отпрянул, как поступал прежде, а привстал на задние лапы и со всей силы боднул щит относительно целым лбом. Стальной треугольник отлетел шагов на десять — шагов голема, и добраться до него принц не успел.
Тварь с разбега выпрямилась в полный рост, навалилась всем весом, и Страж пошатнулся, спотыкнулся и грохнулся пластом, подняв под собой настоящую пыльную бурю. Пасть захлопнулась на забрале, но уже не пыталась прокусить, а враскачку потянула в сторону с четким намерением оторвать шлем. И если корпус останется без защиты, дракон просто дохнет в горловину и выжжет внутренности дотла. И юноша очень сильно сомневался, что даже гравированный доспех спасет от всепожирающего луча.
Удары кулаком ни к чему не привели — во-первых, не с руки, во-вторых, кадавр вцепился мертвой хваткой, прекрасно осознавая, что если ослабит ее, то станет мертвым сам. К счастью для себя, Амис не испугался, хотя прямо перед глазами скрипела и сминалась маска, а хлещущая из пасти кровь размывала обзор. Не растерялся, невзирая на подступающую агонию и вереницы проносящихся воспоминаний. Не поддался жалости и гневу, хотя душу кромсало и рвало от осознания столь ужасного и несправедливого конца. А вместо этого обшарил землю в поисках более подходящего оружия — обломка скалы, тяжелого валуна или заостренного куска брони.
Но вместо этого нащупал лишь отрезанный жаром эфес, на котором не осталось ни пяди клинка — пусть затупленного, пусть оплавленного, но хоть сколь-нибудь пригодного для боя. И любой другой наверняка бы отбросил бесполезную железяку, но не принц, не забывший ни единого урока ведьмы. В том числе и того, когда она пощекотала бороду пленника стилетом — лучшим выбором для укола в щель между броней.
Сжав рукоять, Амис вложил остатки сил в удар и вонзил эфес в глазницу по самую гарду. И, не дав гадине опомниться и ретироваться, врезал ладонью по основанию дола, вгоняя обломок еще глубже. После чего схватился за перекрестие, чуть приподнялся и рванул эфес к земле, с первого же раза выломав черепную крышку. Чудище дернулось раз, другой и затихло, распадаясь на куски и разлезаясь лоскутами зловонной плоти.
— Спасибо за все, — прошептал принц, теряя сознание. — И до встречи в лучшем из миров.