— Господи, что же это такое? Совсем плох стал! Белый как бумага…
Егор утешает ее:
— Ничего, ничего… Вот в Оптину съезжу, поклонюсь святым угодникам, исцелюсь…
Привел он отца с матерью домой, а угостить их нечем, только чай и сухари. Хорошо, мать гостинцев с собой привезла — рыбки копченой, колбасы, пряников. Вот сидят они за столом, мать и говорит:
— Тут такого страху я натерпелась. Голос мне был… Вечером легла — и вдруг слышу: «Родила ты сына, а он ведь не твой… Другая у него родина… Небесная… Скоро ему обратно… Пора уже…»
— Будет тебе, — машет на нее отец. — Приснилось, а она уже вообразила…
— Да не спала я, не спала. Перепугалась… Думаю: кто бы это мог говорить? И тут смотрю, а это ангел, что ты из бумаги вырезал. Он как раз над моей кроватью висит… Это ангел и говорил, бумажный… Я и подумала — надо к тебе ехать, проведать…
Потом, когда мать вышла зачем-то из комнаты, отец прикрыл за ней дверь и снова, как раньше, на колени перед Егором:
— Обижал я тебя, сынок, напрасно, ругал сильно. Ты уж прости меня. У меня вся душа изболелась…
— Я уж и забыл про это, — говорит Егор.
Три дня жили у Егора родители, потом, как деньги кончились, уехали. Мать так прощалась с Егором при расставании, будто не ждала больше увидеть его. Отец все оттаскивал ее от сына:
— Ну, будет, будет… К зиме денег накопим, снова приедем…
Остался Егор один. Фелицата Прокофьевна рассказывала знакомым:
— Батюшка совсем плох стал. Аппетит пропал, не ест ничего. Ночью слушаю — хрипы у него, кашель. Одышка, прямо задыхается. Будто душит его кто, я же вижу…
Гвоздарёв как увидит Егора, укоряет его:
— Что же ты, отец Георгий, со своей болезнью не борешься? Ты борись! К врачам езжай! Пусть лечат!
— Ничего, — говорит Егор. — Вот в Оптину съезжу… Бог даст, исцелюсь…
Гвоздарёв окидывает Егора взглядом:
— Не доедешь ты, батюшка… Слаб очень… Вон дышишь как тяжело. В груди, видно, стеснение… И ноги, смотрю я, опухли…
— Ничего, Господь доведет, — отвечает Егор.
Гвоздарёв только головой покачал, когда Егор от него отошел.
— Удивительное дело… Даже странно как-то… Господу служишь, а Он тебя пожалеть не может… Вроде как отвернулся…
И вот сразу после Ильина дня Егор и в самом деле собрался в дорогу — в Оптину пустынь. Пока добирался, сколько раз думал — все, конец, не доехать. А вот добрался, к самому празднику успел — к Преображению Господню.
В монастыре Оптинском неспокойно — суета, шум. Машины грузовые взад-вперед гоняют, рабочие в грязных одеждах, под ногами мусор строительный. Как разорили большевики в свое время обитель, так она до сих пор устраивается. И повсюду толпы паломников.