— Какое там чудо! Не это главное. Терпение — вот что нужно. Терпение выше чудес… Бог чудес и не требует, только смирения и терпения…
— Слабый я, — говорит Егор. — Вот дьявола не смог одолеть…
— А ты терпи, — отвечает старец. — Терпеливый лучше сильного. Силой-то никогда ничего путного не делалось. А дьявола только смирением и можно одолеть… Силой его не взять…
Утром чуть свет Егор в монастыре. Вот стоит он в соборе, певчие красиво так поют, тонко: «Изведи из темницы душу мою…» Народу в храме — не протолкнуться. Кругом на полу корзинки и узелки с яблоками: Преображение Господне — яблочный Спас. И пахнет в соборе по-домашнему — свежими яблоками. Будто это и не церковь вовсе. После молитвы священник окропляет яблоки, и все едят их тут же, в храме. Даже певчие на клиросе жуют. Егор смотрит — к дьякону женщина какая-то подходит в платке. Лицо вроде знакомое. Дьякон дает ей большое красное яблоко.
— Павлина! — узнал ее Егор.
Вышли они вместе на улицу. Павлина рассказала, что она теперь всегда здесь живет, вблизи святых угодников.
— Комнату рядом снимаю… Хозяйка добрая такая…
Привела она Егора к себе. Хозяйка как увидела, что батюшка пришел, засуетилась сразу, на стол собрала. Сидят они, чай пьют, яблоки освященные едят.
— Я знаю, — говорит Егор. — Это ты исцелилась по молитве святых угодников…
— Нет, — качает головой Павлина. — Вами, батюшка, исцелилась. Вашей слабостью… Я как увидела вас, жалко мне вас стало… Святой, истинно святой… Я так думаю, что любила я вас… Точно — любила.
Так они и сидели за столом до самого вечера.
— Я тогда думала, позвали бы меня к себе… Все бы бросила и пришла.
А Егор опять свое:
— Мне одному надо… У меня сердце усталое…
Хозяйка дома и впрямь оказалась доброй. Не пустила она никуда Егора на ночь, постелила ему на диване, тут же, в комнате Павлины. Павлина разделась, легла. Лежит, дыхание Егора слушает — тяжелое, хриплое. Потом голоса ей почудились. Кто-то говорит негромко: «Пора уже, пора… На свою небесную родину…» Она думала, что это ей снится, но никак не могла разобрать, о чем же ее сон. Утром поднимается, а Егора на диване нет. Хозяйка в дверь заглядывает, тоже удивляется:
— Рано же ушел батюшка…
А Павлина знала, что он не просто ушел. Она так и сказала хозяйке:
— Нет, бабушка… Здесь, на земле, мы его больше не увидим…
И они пошли на веранду завтракать.