Она пощупала шелк, поднесла его к глазам Комба, заставила тоже пощупать.
— Но у нее и фигура лучше, чем у меня. Хочешь, я надену этот гарнитур? Тебе не кажется, что он слишком розовый? У меня есть еще черный. Представляешь, мне всегда хотелось иметь черный гарнитур, и в конце концов я его купила. Правда, ни разу так и не решилась надеть. Мне кажется, что в нем сразу начнешь себя чувствовать шлюхой…
Теперь причесаться… Не глядя, совершенно машинально она взяла расческу. Зеркало находилось именно там, где оно и должно было находиться. В зубах Кей держала шпильку.
— Ты не поможешь мне застегнуть сзади платье?
Платье он ей застегивал впервые. Впрочем, в это утро он столько делал впервые, например, ласково поцеловал в шею, предварительно отдув коротенькие волосы на затылке, а потом смирно сел в изножье кровати.
— Правда, красивое платье?
— Очень красивое.
— Я купила его на Пятьдесят Второй улице. Оно страшно дорогое, во всяком случае для меня.
И вдруг она просяще взглянула на него:
— Давай как-нибудь выйдем вдвоем. Я надену это платье, ты тоже наденешь нарядный костюм…
И без перехода, когда он меньше всего этого ожидал, а может, когда она сама меньше всего этого ожидала, глаза у нее наполнились слезами, хотя улыбка еще не успела сойти с лица.
Отвернувшись, она произнесла:
— Ты ни разу не спросил меня, чем я занималась.
Она все еще была в вечернем платье и золотых туфельках на босу ногу.
— А я не решалась рассказать, потому что мне было стыдно. И даже, по глупости, предпочитала, чтобы ты придумывал все, что угодно. А бывали моменты, когда я даже нарочно…
— Что нарочно?
— Ну, ты же сам знаешь. С Джесси я познакомилась, когда работала в том же билдинге, что она. Мы постоянно встречались с ней. Ели в одной и той же драг-стор, я тебе ее покажу, она на Мэдисон-авеню. Меня туда взяли как переводчицу, потому что я говорю на нескольких языках. Только вот ты не знаешь одного обстоятельства, довольно смешного. Я уже тебе немножко рассказывала про свою жизнь с мамой. Когда она прославилась как виртуоз и мы стали путешествовать, потому что она не хотела со мной разлучаться, я почти перестала ходить в школу. Верней, я ходила то в одну, то в другую, все зависело от маминых гастролей, но должна тебе признаться, что почти ничему не научилась. Только, пожалуйста, не смейся надо мной. Есть одна вещь, которую я так и не сумела освоить, это орфография, и Аарский мне часто повторял своим холодным тоном, от которого я чувствовала себя еще униженней, что пишу я, как горняшка. Теперь ты понимаешь? Расстегни мне платье.