«Это конец».
Он снова обрел свободу — свободу выйти в шесть вечера и выпить с Ложье столько коктейлей, сколько захочется, свободу болтать с ним.
Свободу ответить ему, если тот заговорит о «дамочке»:
— Какая дамочка?
И ему случалось, да, тут уж отрицать не приходится, испытывать от этого определенное облегчение. Ложье был прав. Добром это не могло кончиться. Во всяком случае, ничего хорошего из этого не вышло бы.
Временами у него возникало желание повидать Ложье. Раза два он даже подходил к дверям «Ритца», но порога так и не смог переступить: начинала мучить совесть.
Были там и еще письма, адресованные Кей, главным образом счета, в том числе из химчистки и от модистки — за шляпку. Как понял Комб, имелась в виду шляпка, которая была на Кей в ту ночь, когда они повстречались; он сразу представил, как она была чуть сдвинута на лоб, и неожиданно эта шляпка приобрела для него значимость воспоминания.
Шестьдесят восемь центов…
Нет, не за шляпку. За переделку. За ленту, которую не то пришили, не то спороли, короче, за нелепый и такой женственный каприз.
Шестьдесят восемь центов…
Он запомнил сумму. И запомнил адрес модистки: Двести Шестидесятая улица. А потом невольно стал представлять дорогу туда, словно Кей должна была проделать этот путь пешком, проделать ночью, как во время их совместных блужданий.
Если б они могли отправиться туда вдвоем!
Телефон стоял, но ни разу не зазвонил, да и не мог зазвонить: никто ведь не знал, что у него теперь есть телефон.
Кроме Кей. А Кей пообещала:
— Позвоню, как только смогу.
Но Кей не звонила. А он не решался выйти из дому. Часами напролет он гипнотизировал себя, наблюдая за старым евреем портным. Теперь он знал, когда тот ест, в какой час усаживается в иератической позе на своем рабочем столе, в какой слезает с него. Перед лицом чужого одиночества Комб проводил опыты над собственным.
И он теперь, можно сказать, испытывал стыд за того омара, которого они послали, когда были вдвоем. Потому что теперь он ставил себя на место другого человека.
Все ее зовут Кей. Это его бесило. Ну зачем она сказала, чтобы он вскрывал все письма, адресованные ей?
А это было на английском, сдержанное, корректное.
«Получил Ваше письмо от 14 августа. Рад был узнать, что Вы за городом. Надеюсь, что коннектикутский воздух пойдет Вам на пользу. Я же из-за дел, к сожалению, не смогу покинуть Нью-Йорк на такой срок, как мне хотелось бы.
Тем не менее…»
Что «тем не менее»? Этот тоже спал с ней. Все они спали с ней!
Неужели он никогда не избавится от этого кошмара?
«…моя жена будет рада, если вы…»