Десятки раз на дню он отрекался от нее и десятки же раз просил у нее прощения, чтобы через несколько минут вновь отречься. И, словно бы чувствуя опасность, он избегал всякого общения с мужчинами. На радио он сходил только однажды. И не виделся там ни с Гурвичем, ни с Ложье. Временами злился на них.
На седьмой день, верней, на седьмую ночь, когда он крепко спал, в комнате раздался телефонный звонок.
Его часы лежали рядом с телефоном. Все было предусмотрено. Было два ночи.
— Алло!
Он слышал, как телефонистки междугородной станции называют свои номера и произносят обязательные формулы. Настойчивый голос тупо повторял:
— Алло… мистер Комб… Алло, мистер Комб… К… О… М… Б… Алло, мистер Комб…
А где-то по-за этим голосом уже звучал голос Кей, который пока еще ему не давали услышать.
— Да, это я… Комб…
— Мистер Франсуа Комб?
— Да, да!
Она была там, на другом конце ночи. И ласково спросила:
— Это ты?
Он не нашел ничего лучшего, как повторить в ответ:
— Это ты?
Как-то, еще в самом начале, он сказал — и это очень позабавило ее, — что у нее два голоса, один обычный, банальный, какой может принадлежать любой женщине, а другой — низкий, чуть с хрипотцой, в который он влюбился с первого же дня.
Он еще ни разу не слышал ее по телефону, и вот открыл новый голос — приглушенный, ниже, чем естественный, более теплый, в котором был оттенок монотонности и убеждающая нежность.
Ёму хотелось крикнуть ей:
— Кей, знаешь… Это конец… Я больше не сопротивляюсь…
Он понял. Больше никогда он не отвергнет ее. Ему не терпелось объявить ей эту величайшую новость, о которой он и сам еще не знал несколько секунд назад.
— Я не могла раньше позвонить, — говорила она. — Потом я тебе все объясню. Слава Богу, никаких дурных вестей нет. Все обошлось хорошо. Мне только было трудно позвонить тебе. И даже сейчас. Но все-таки я постараюсь звонить тебе каждую ночь.
— А я не могу тебе позвонить? Ты не в гостинице?
Почему наступило молчание?
— Нет, Франсуа. Мне пришлось поселиться в посольстве. Не пугайся. А главное, не придумывай, будто что-то изменилось. Когда я приехала, Мишель только-только оперировали, во время приступа. Кажется, операция была очень сложная. У нее был плеврит и вдруг обнаружился перитонит. Ты слышишь меня?
— Да. Кто там с тобой?
— Горничная. Славная мексиканка, которая спит на том же этаже, что я. Она услышала шум и пришла узнать, не нужно ли мне чего.
Он слышал, как она обменялась несколькими словами по-испански со служанкой.
— Ты слушаешь? Сейчас я доскажу про дочку. Вызвали лучших хирургов. Операция прошла успешно. Но еще несколько дней оставались поводы для беспокойства. Это все, миленький.