Перевожу взгляд на сестер.
София не плачет, только лицо бледнее обычного и глаза горят расплавленным золотом. По мокрому лицу Белоснежки катятся слезы. Судорожно дышит. Ее всю трясет от рыданий, что рвутся из груди.
Наверняка, им тяжело находиться рядом с человеком, что даже не попытался спасти их отца.
— Думаю, мне лучше уйти, — роняю.
— Не лучше, — возражает София. — Сейчас ты нам нужен как никогда. Только побудь немного один, хорошо?
Отказать ей в такой момент сложно. Даже если она собралась сбегать за «миниганом», чтобы разрядить в меня шесть тысяч выстрелов в минуту. Но это так, просто для сравнения. Или нет?
Одиночество проходит в напряжении. Но отряды за окном не стягиваются, проблески живы затаившихся ассасинов тоже не вижу сквозь тонкие стены Похоже, разыгралась паранойя.
От мрачных видов разрушенных поместных земель уже тошнит. Падаю на диван, запрокинув голову к хрустальной люстре. Дверь распахивается, по паркету к дивану быстро цокает пара каблучков.
Белоснежка устраивается рядом, прижавшись ко мне.
— София всё мне рассказала, — княжна делает паузу. — Перун.
В недоумении смотрю на Софию, застывшую в дверях.
— Зачем?
— Чтобы сделать выбор вместе со мной, — отвечает старшая сестра. — Мы согласны разорвать связь с Осколком. Обе.
— Да, — Белоснежка еще сильнее прижимается ко мне, вызывая ответное тепло в моей груди, и повторяет. — Да.
… Знакомая узкая лестница приводит нас троих в сверкающий длинный зал. Мраморная облицовка сверкает, на постаменте ждет мокрый багровый камень. Девушки держатся по обе стороны от меня, крепко вцепившись в мои руки. Стройные девичьи тела прижимаются, не отпуская. Ощущаю, как Софии и Белоснежке страшно. Им кажется, что они изменяют роду. Ослабляют его предательством.
— Это не предательство, — обнимаю их крепче. — У вас буду я. Вместе мы станем сильнее.
— Делай, что должен, — тихо шепчет София. Белоснежка кивает.
Накрываю Гифером метеорит. Мне становится мерзко. Этот камень — паразит, он питается положительными эмоциями Бородовых, заманивая их обещанием силой. Пора прекратить затянувшийся вампиризм. Приказываю Гиферу адаптироваться под энерговолны Осколка и заблокировать их. Так же как создается Бригантина против кинетики или Огнеупор против пламенных техник. Энергообмен прекращается, ментальные щупальца больше не тянутся к сестрам. Чтобы впредь подобное не повторилось, наношу камню «толчки». Сотню энергоударов. От резких потрясений сетка силы рассыпается. Теперь это просто булыжник, мертвая горная порода.
Сестры удивленно оглядываются.
— Всё такое другое, — голос Белоснежки дрожит. Тонкая рука касается левой груди. — Ты тоже другой, Артём. Словно краски стали ярче!