— Не твое дело! Мал про женихов еще рассуждать!
— Ну, покажи, покажи! И Витальку небось прогнала.
— Леха, уймись лучше!
— Не уймусь. А будешь такая злая, никто и замуж тебя не возьмет. В девках останешься.
— Что б ты понимал, дурачок!
Леха не стал больше с ней спорить, что толку в ступе воду толочь, вышел на крыльцо. Утро было синее-синее и чуть-чуть красное — за речкой, откуда всходило солнце. Правда, его еще не было видно, и Леха подождал, стоя на крыльце. Ему захотелось поглядеть, как оно будет выползать — огромное, круглое, шапка набекрень. Выползет и подмигнет Лехе:
«Ну как? Достал синий камень?»
Ничего Леха не достал и даже забыл, когда в последний раз в вир нырял, все, вишь ты, некогда. А может, сегодня попробовать? Эх, была не была!
Он спрыгнул с крыльца и помчался к виру, только пыль из-под ног разлетается, но до вира так и не домчал, потому что встретился с целой процессией. Дед Егорыч, чистый, побритый, подстриженный, в новом синем костюме, по левую руку от него — Саня Маленький, по правую — гармонист Славка важно шли по деревне, будто не шли, а плыли. Поперек груди у Славки и у бригадира висели вышитые полотенца, а дед Егорыч хоть и был без полотенца, зато с белым цветком на кепке и нес перед собой бутыль самогонки, завязанную красной лентой. Они заходили в хаты и всех угощали, приглашая на свадьбу. Только к бабке Аксинье не зашли.
— А ну ее, ведьму старую, — сказал Егорыч, — еще несчастье накаркает.
Гармонист Славка развел мехи:
Меня сватал конопатый,
А рябой наперебой,
Я рябому отказала,
Конопатый будет мой.
Ему не терпелось сесть за стол. Обычай требовал, пока всех не обнесут, дружкам и капельки в рот не брать. Потому Славка и тосковал. Обошли всю деревню и вернулись назад — в хате у деда Егорыча было все уже готово. Недаром же тут хозяйничали вдовы: Лида, Ксеня и Аннушка.
— Дед Егорыч, а дед Егорыч, — сказал Леха, — а ты сегодня молодой.
— Цыть ты! Какой я тебе дед? Ишь, вражонок!
— Помолчите вы! — попросил Саня Маленький. — Дайте сосредоточиться.
Он готовил к открытию свадьбы речь. Дед Егорыч попробовал его урезонить.
— Разве на свадьбе речи говорят? На свадьбе пить-есть надобно. Да еще песни петь.
Но Саня его обрезал:
— Жених на свадьбе голоса не имеет. Жениху слово — последнее.
Спор пришлось прекратить — в хату уже начали собираться гости. Не замеченная никем, тихонько протиснулась среди гостей и Алиса.
Дед Егорыч запротестовал:
— Не по правилам это. За невестой надо к ней во двор ехать.
— Ладно, где уж тут по правилам жить, — сказала Алиса, — открывайте свадьбу, да поскорей, выпить хочется.