. В этой связи резонно возникает вопрос: почему С. С. Кушников, который был в Казани после пожара 1815 г., прежде об этих «упущениях» не сообщил? Можно признать обоснованным разве что обвинение губернского правления в отсутствии оценки кровельного железа, собранного с обгоревших казенных зданий четыре года тому назад. Однако само это обвинение демонстрирует степень придирчивости ревизоров даже к мелочам.
Упомянутые 229 нерешенных дел — это много или «в пределах допустимого» для делопроизводства того времени? Чтобы ответить на этот вопрос, заглянем в отчет за 1807 г. губернатора Мансурова, в котором он приводит следующие цифры: «…от 1806 по 1807 год осталось разного рода нерешенных — 303. К сему чис лу в 1807 г. вступило разных дел 404, составило 707 дел, из которых в истекшем году решено 298 к 1808 году. Нерешенных осталось — 509»[388]. Эта цифра дважды превышала число нерешенных дел, обнаруженных Кушниковым и Санти. Между тем в 1808 г. Казанская губерния была подвергнута ревизии сенатора М. И. Донаурова, обошедшегося без кадровых репрессий, тем более без наказаний за количество необработанных дел. В «Историческом обзоре деятельности Комитета министров» приводится статистика «нерешенных дел» по другим губерниям. К примеру, ревизия Орловской губернии в 1816 г. выявила 16 185 неоконченных дел, из них сенатских — 525. Воронежскую губернию генерал-губернатор Балашов нашел в лучшем виде, там оказалось нерешенных дел только 990. Новый курский губернатор, вступивший в должность в 1819 г., нашел 355 неисполненных сенатских указов; в Рязани их значилось — 205, в Туле — 164, в Тамбове — 99, в Пензе — 56, в Москве — 62[389]. Как видно, на общероссийском фоне казанские показатели не подтверждают вывода ревизоров о «непомерных упущениях» и «страшной медлительности» течения дел губернского правления.
Большие нарекания у сенаторов вызвало состояние казанской полиции. По их мнению, о беспорядках в ней «не знали или знать не хотели ни губернское правление, ни губернский прокурор с губернскими стряпчими. Казанская полиция одна в полной мере доказывает их бездействия и невнимательность к должности». Этому утверждению противоречит в том же отчете ссылка на представление казанского губернатора в Министерство полиции от 5 августа 1818 г. Повезло найти это отношение в архивном деле, получившем название «Об устройстве Полиции Казани и вообще о доходах и расходах сего города»[390]. Речь шла о назревшей необходимости увеличения штата казанской полиции с целью улучшения криминогенной ситуации в губернии. Толстой выступил с инициативой уравнения городских повинностей, предложив установить единый сбор с оценки домов, лавок и мест по одному проценту с рубля. Этого сбора, по его расчетам, было достаточно для содержания необходимого числа полицейских чиновников. Предлагалось разделить город на 5 частей и 10 кварталов вместо трех частей по штату 1803 г. Для обоснования приводились даже карта Казани, статистика роста населения, количество домов, динамика городских доходов. Одни только ведомости с таблицами заняли более двадцати страниц. Впрочем, тогда все это так и осталось на бумаге. В том же деле отложился запрос Кушникова и Санти от 22 января 1820 г. на докладную губернатора