. Особый интерес вызвала участь бывших чиновников губернских присутственных мест. В составе отрешенного местного правительства в списке значились советники Савва Москотильников, Алексей Сергиевский, асессор Афиноген Половинкин, секретари Кудрявцев, Пульхоровский, Соловьев. В примечании имелась запись «О выведенных сенаторами незаконных по должности действиях и в прочем на губернатора графа Толстого и губернского прокурора Кисловского суждения иметь временному Департаменту, не было предоставлено». Далее приводилась ссылка на Манифест от 22 августа 1826 г., изданный по случаю восшествия на престол Николая I, по которому все эти чиновники получили помилование. Примечательно, что по делам Москотильникова и Половинкина состоялось повторное рассмотрение их дел в 1829 г. палатой уголовного суда с последую щим решением Правительствующего Сената от 24 декабря 1830 г. Оба чиновника были полностью оправданы. Показательны и судьбы других осужденных.
Все советники казенной палаты — Камашев, Бакулин, Богданов (умер), Жуков (умер), Шульгин (умер), Иванов, Феоктистов, Гусев — были оправданы по Манифесту. В примечании по этой палате имелась запись: «О вице-губернаторах Чернышеве и Ермолаеве суждение иметь временному департаменту предоставлено не было, впрочем, оба по указу Сената 11 октября 1821 г. от суда и следствия были освобождены». Камашеву отдельно в 1831 г. вынесли замечание, «чтобы он на будущее время был осмотрительнее». Амнистированы были члены палаты уголовного суда: председатель палаты Иван Сокольский (умер), советник Иван Прутковский, дворянские заседатели — Апехтин (умер) и Свингин, от купечества — Плохов, Мустафин и секретарь Рожественский. По палате гражданского суда: Иван Пыхачев (умер), советник Степан Каратеев и заседатели от дворян — Свечников и Маньковский (умер), от купечества — Зайцев, Лихачев и секретарь Зайковский. Думается, для всех этих должностных лиц такое наказание действительно является суровым, но, как показывает практика, не всегда оказывается справедливым.
Кончина губернатора Толстого решила многие проблемы, кроме одной — реабилитации губернатора и губернского правления. Из поименных табелей губернского прокурора видно, что если кому и удалось реабилитироваться, так это чиновникам губернского правления. Они не были помилованы по Манифесту, они были полностью оправданы, а это само по себе ставит под сомнение решения проверявших сенаторов-ревизоров относительно местного правительства. Рассмотрим подробнее обстоятельства оправдания Саввы Андреевича Москотильникова. Вероятно, он изначально осознавал опасность развития этой проверки по пути сведения личных счетов, поэтому сразу же после смерти Толстого подал прошение об отставке. В этой просьбе ему отказали и со всеми чиновниками губернского правления отдали под суд. По прошествии тринадцати лет он так пояснял случившееся с ним: «…я имел несчастье при обревизовании в конце 1819 г. и в начале 1820 гг. сенаторами Казанской губернии, по стечению обстоятельств подвергнуться неприятностям. Не помогли мне ни правота моя, ни мое недостаточное состояние, как очевидный признак беспорочной службы моей. Не помогли, потому что я имел недоброжелателей! Желая успокоить их, я просил отставки, но мне и в заслуженном чине — статского советника отказано, и указа об отставке не объявлено, и паспорта не дано»