.
Прорыв начальника губернии в деле Иванова был очевиден. В то же время Нилов совершал и непозволительные просчеты, приближавшие его отставку. Упомянутый выше рапорт министру внутренних дел от 21 марта 1822 г. завершался настоятельной просьбой расширения губернаторских полномочий, а именно: 1) «дать губернатору право ссылать без дальнейшего судопроизводства в Сибирь ябедников и людей изобличенных в составлении ложных бумаг и тому подобное»; 2) «дать местному начальству все способы обуздания непокорных, уклоняющихся от исполнения распоряжений начальства»[454]. Это заявление никак не вписывалось в правовую концепцию Александра I, поэтому и стало поводом нападок на П. А. Нилова.
Подобная политическая близорукость не осталась незамеченной. Петербург отреагировал «мнением управляющего Министерством внутренних дел»[455]. В этом документе содержался анализ порицаемых шагов казанского губернатора. В нем В. П. Кочубей обосновал введение чрезвычайного генерал-губернаторского правления в Казани: «Отдавая полную справедливость известным похвальным правилам и намерениям губернатора Нилова, я не полагаю, чтоб обыкновенная власть, гражданскому губернатору присвоенная, одна была достаточна к исправлению зла сего. А потому признаю за полезное, чтоб отправлен был в Казань сенатор из людей, в делах опытных, облеченный властью действовать… к пресечению злоупотреблений, к водворению порядка и к приведению в действие предположений правительства в отношении лиц, подвергнувшихся суду по произведенному сенаторами обревизованию казанской губернии. Сенатору сему, коему могли присвоены быть права генерал-губернатора, полезно было бы поставить в обязанность остаться на месте доколе приведено будет все в надлежащее устройство»[456]. Подверглись корректировке и инициативы начальника губернии по части полицейской. Министр напомнил, что в подобных случаях учреждаются в губерниях особые комитеты из жителей разных сословий и что губернаторы являются лишь исполнителями «высочайшего утверждения». Относительно расширения губернаторской власти ответ был подобен приговору: «Предоставить губернатору власть ссылать в Сибирь ябедников невозможно: ибо никто без суда наказываем быть не должен». Далее декларировался призыв строгого соблюдения «правил законами определенными», поэтому «назначение новых способов к обузданию, как говорит губернатор, „неповинующихся распоряжениям начальства“, вряд ли может быть допущено в кругу какого-либо обыкновенного местного управления. Впрочем, если распоряжения губернского начальства правильны и на законах основаны, то в законах же имеет оно и способы понуждать к исполнению оных…»