. Это наказание было утверждено императором с предписанием, чтобы расходы на посланного нарочного фельдъегеря были оплачены в оба конца за счет губернатора. Не избежали наказания чиновники губернского правления и гражданской палаты, ответственные за оформление опеки на имение Есипова. Они были оштрафованы в размере жалованья в пользу Приказа общественного призрения
[470].
До решения суда это дело доводил уже следующий за Ниловым правитель губернии. 9 декабря 1825 г. Казанская палата уголовного суд вынесла заключение: «Помещика Александра Есипова, лишив чинов и дворянского достоинства, написать, буде годен окажется, в военную службу в солдаты, а в случае не способности удалить в Сибирь на поселение. Относительно же учинения прикосновения к последнему делу брата Петра Есипова — освободить»[471]. Еще через два года уже при губернаторе Розене дело было закрыто по случаю смерти обвиняемого. А прокурора Печерина, «уличенного губернатором во взятке», сенатским указом переместили в Новгородскую губернию в той же должности. В январе 1822 г. в Казань губернским прокурором был назначен надворный советник Алексей Михайлович Херувимов[472]. Примечательно, что сенатский выговор в документах об отставке Петра Андреевича Нилова ни разу не фигурировал. Судить о причинах его отставки позволяет протокол заседания Комитета министров с характерным названием «Об увольнении казанского губернатора Нилова за упущения по управлению губернией»[473]. Но сначала восстановим преамбулу событий, предвосхитивших процесс удаления казанского гражданского губернатора.
В период своего губернаторства П. А. Нилов вынужден был неоднократно выезжать в Санкт-Петербург, останавливаясь в собственном доме в Нарвской части города в первом квартале[474]. В свой первый приезд он был удостоен личной беседы с императором Александром I, по результатам которой вскоре была ликвидирована Временная следственная комиссия под руководством князя Тенишева. В отсутствие губернатора губернией управлял (с 14 декабря 1821 г. по 12 октября 1822 г.) вице-губернатор Александр Яковлевич Жмакин. Он был определен в Казань 29 июля 1821 г.[475]
Сразу по прибытии в июле 1822 г. Соймонова в Казань поступки губернатора в отношении местного дворянства не получили одобрения. Сенатор призывал к поиску компромисса, но для Нилова этот путь был уже неприемлем. После своей отставки он писал Бенкендорфу: «Хотя г. сенатору Соймонову поставлены были на вид все предметы представлений моих насчет открытых мною там злоупотреблений, из которых ощутительно мог он видеть, что корень всему злу были, во-первых: влияние князя Тенишева, во-вторых: противозаконные поступки бывшего губернского предводителя Киселева, и, наконец, и покровительство их обоих людям, лишенным всякого доверия, не взирая ни на один из сих предметов ни малого внимания, увлекался только изысканием на меня вины, в таких обстоятельствах, в коих я сам искал себе подпоры от правительства, а чрез него начальственного содействия…»