. По мнению Киселева, «только личное исследование доверенной особы может ясно открыть поведение тамошнего местного начальства». К доносу прилагалась записка с распоряжениями губернского начальства, из которой явствовало, что мосты строятся чрез подрядчиков чрезвычайно дорого, завышаются расценки на установку придорожных столбов и т. д.
[355]СЕИВК регулярно готовила для императора сводки происшествий по ведомству МВД. 16 апреля 1819 г. Аракчеев писал управлявшему делами полиции министру С. К. Вязмитинову: «Государь-император усмотрев таблицы о главнейших в империи происшествиях… частые грабежи и разбои, делаемые татарами Казанской губернии, высочайше повелел мне сообщить вашему сиятельству, что Его Величество не мог оставить без примечания слабое управление оной губернии по столь важным беспорядкам, нарушающим безопасность жителей, за всем тем, что в сей губернии находятся и внутренняя стража и жандармы, и учебный батальон»[356]. Очевидно, что «высочайшее мнение» о «слабости управления» в Казанской губернии уже существовало. Однако в целом состояние дел по части полицейской в губернии нельзя было назвать чрезвычайным. Практически все случаи по имеющимся доносам были известны и находились в текущем расследовании. Если бы не донос А. А. Аракчееву, возглавлявше му тогда СЕИВК, возможно, дело бы и не дошло до сенаторской ревизии.
Обращение жалобщиков лично к Аракчееву о злоупотреблениях по дорожной повинности было тщательно продуманным шагом. Податная система дореформенной России состояла из государственных налогов и земских повинностей. К числу натуральных земских повинностей по Казанской губернии относились дорожная, рекрутская, лашманская, подводная и квартирная. Законодательная основа земских сборов оставалась недооформленной. В многочисленных статьях свода «Уставов о земских повинностях» лишь перечислялись статьи расходов без росписи размера сборов. Кроме того, не был установлен механизм контроля над губернскими властями по составлению смет и раскладов. Само существование барщины в пользу государства порождало произвол местных властей при раскладе повинностей. Например, часто делался наряд рабочих, не соответствующий величине имения помещика и без учета времени года. Распоряжения о повинности могли объявляться в самую страду, что толкало крестьян и помещиков на всевозможные противоправные уловки. Не было никакой справедливости и порядка в распределении дорожной повинности между помещиками и крестьянами. Ближайшие к месту починок поселения несли тяготу, а находившиеся вдали стремились откупиться. Никто не следил за правильностью нарядов. По всей России дорожная повинность была одною из самых тяжелых и давала все способы к «притеснению» как дворян, так и казенных крестьян