И началась битва — битва за одну-единственную ванну. Волшебная улыбка артистки по-прежнему — имела здесь над всеми деспотическую власть.
Майор и Безимени, оттолкнув в сторону труп эсэсовского офицера и топориком освободив ото льда и смерзшейся грязи колеса тележки, водрузили на нее кадку и покатили к остаткам уличного озера. Количества грязной жижи, добытой ими из-под льда, оказалось недостаточно, и они пополнили ее жидкой грязью из колодца. Но в это месиво они набросали такое количество чистого льда и снега, что кадка наполнилась даже с верхом. За это время Аги и артистка с помощью лопат более или менее очистили невообразимо замусоренное жилище обивщика. Песком и снегом отскребли кое-как и ванну, так что ею уже можно было пользоваться. Оставался нерешенным лишь вопрос с дровами.
Между тем был уже поздний вечер. Они, все четверо, стояли во дворе, вокруг тележки.
— Откуда добыть дров? Или что пустить на дрова? — почесал вшивую бородку майор.
Безимени, почесывая вшивую голову, поглядел на тележку.
— Может, ее? Все равно уж на ладан дышит!
Над тележкой нависла смертельная опасность. Хозяин сам — в пылу служения артистке — осудил ее на смерть.
Топорик для скалывания льда висел на плече обивщика.
Тележка не взвизгнула: «О вы, неблагодарные! Убийцы! Так вот награда за безотказную мою службу — я гожусь еще в дело, а вы меня убиваете!..» Она покорно ждала своего конца.
Но тут майор сказал вдруг:
— Это дуб. Он только обугливается, но не горит. А сейчас еще весь водой пропитался. К тому же за то время, пока мы будем рубить тележку, можно стащить где-нибудь балку или доску.
Так и сделали. Артистка благополучно вымылась.
А тележка не только осталась цела, но и вернулась на исконное свое место — во двор дома номер девять по улице Пантлика.
Обстоятельства и мотивы популярности
Дому номер девять по улице Пантлика повезло еще раз в самый момент освобождения, ибо его избрало под штаб-квартиру советское командование, причем довольно высокого ранга.
Причиною послужило, без сомнения, то, что здание сравнительно мало пострадало.
События развивались стремительно.
Несколько дней спустя пала и Крепость.
И тут же среди развалин закипела работа: все перестраивалось либо строилось заново.
Место коменданта дома, майора, заняла именуемая теперь доверенным лицом дома старшая из сестер Андорфи. Впрочем, в первый же день выяснилось, что она вовсе не родня учителю музыки, зовут ее Магда Вермеш и что младшая сестра тоже не сестра, а всего лишь подруга старшей. А другие две беженки — родственницы Веры Амурски — оказались дальними родственницами домовладельца.