Генезис сцены многослоен: он и в текстах Джованни Джентиле, без чьих книг не возник бы ни итальянский модернизм, ни фашистская эстетика[672], и в картине «Последние дни Помпеи» (1913) М. Касерини, и в язычестве Возрождения, которое итальянцы, благодаря в том числе и своим грамматикам, унаследовали от неоплатонизма, который, в свою очередь, возник не без влияния индуистской космологии, именно ее с такими усилиями спасал Ренессанс при помощи христианской перекодировки.
Возвращаюсь к «Девушке с характером», Кате Ивановой. Благодаря тому, как происходит ее разговор с подругами, пространство становится более плотным. Девушки липнут к рассказчице, получается некая мозаика из тел, дистанция между которыми элиминирована, что служит иллюстрацией к тому, о чем повествует Катя. Сама она есть лишь дубликат другой Кати, жены полевого командира. Подобно физическим частям мира они разъединены, но потом соединяются, счастливые оттого, что делают одно общее дело. На огромной территории Советской страны нет ничего дальнего, обычная система координат здесь не работает, ибо дистанции измеряются сердцем. И в этом несложно увидеть реминисценцию христианской идеи тела Христова, как, впрочем, и ветхозаветной «земли обетованной», обещанной Всевышним, — ее сначала нужно полюбить, и лишь потом обрести.
Такая любовь сакрализует пространство. В нем, каким бы огромным оно ни было, не существует пустот, то есть мест, куда может прийти чужой. В «Клятве» (1949) М. Чиаурели сын Варвары Михайловны (С. Гиацинтова), символической жены Сталина, пожертвовавшей ради победы своими детьми, объясняет взявшему его в плен немецкому офицеру, что их Lebensraum (именно этот термин употребляет герой) разобьется о советский монолит. Так и происходит. Во время празднования победы Варвара встретится со Сталиным в Кремле, встреча в небесном регистре — двух эзотерических возлюбленных — обновляет мир, подводя окончательную черту под всей предшествующей историей. Похожий эпизод, но уже на земле, мы видим в финале фильма «В шесть часов вечера после войны» (1944) Пырьева, когда двое героев, пообещавшие друг другу встретиться в Москве, приходят на встречу, живые и сохранившие свою любовь. В «Подругах» (1935) Л. Арнштама герои еще детьми дают обещание быть вместе, но произойдет это много лет спустя, после их совместной борьбы против белой армии. Обещание, внесенное в сакральный порядок вещей, исполняется.
Под воздействием любви тела оказываются способными к удивительным метаморфозам, к постоянной динамике, к преодолению немыслимых расстояний, как и к открытию новых возможностей. В «Свинарке и пастухе» есть любопытный топологический прием. В начале фильма Глаша видит огромный портрет своего будущего возлюбленного, а в конце сама превращается в портрет, о котором Мусаиб рассказывает труженикам, пришедшим на выставку передовиков производства. Двумерный и трехмерный миры изоморфны, человек может стать картинкой, картинка человеком; их трансформация имеет место в