К первому институтскому сборнику наших стихов и переводов Лев Владимирович написал такое предисловие: «Мне радостно, что День поэзии я встречаю вместе с молодыми поэтами Института иностранных языков. Кружок — не студия, мы принимаем в него без конкурса, но нам хочется, чтобы разговор о творчестве был профессиональным, без снисхождений. У кружковцев есть все основания для серьёзной творческой работы: из того, что мы прослушали, многое нас приятно удивило и обрадовало. Мы встретились с людьми, по-настоящему влюблёнными в поэзию и хорошо её знающими. Несколько товарищей уже приглашались в СП на переводческие среды, где они на людей посмотрели и себя показали».
Меня очаровывает глубочайшая ассоциативность и многозначность поэзии Рильке, увлекают неожиданные образы Франца Верфеля, Эльзы Ласкер-Шюлер, Альфреда Момберта и других немецких поэтов-экспрессионистов. Адельберт Шамиссо, Теодор Шторм, Генрих Бёлль… Чтение в оригинале немецкой поэзии и прозы пробуждает интерес к тонкостям немецкого языка, к сопоставлению некоторых его диалектных форм с русскими. Древо индоевропейских языков. Две основные ветви, прежде чем широко разветвиться, отходят от ствола параллельно — древнегерманская и древнерусская. В институте я всё чаще посещаю лингафонный кабинет, чтобы слушать диалекты. Записываю в тетрадь интересные заимствования. Отчётливее всего они видны и слышны именно в диалектах. В одном из швейцарских диалектов есть слово «Glöbli» — «оглобля». немецкое «Kemenate» стало «комнатой». На Среднем Рейне когда-то обитало племя неметов, торговавших со славянами. Может быть, отсюда — «немец», а не от слова «немой»? Во всяком случае, в венгерском языке слово «nemet» означает «немец». Я регулярно отбирал и записывал редкие и необычно звучащие слова для своего «Лексикона продвинутого германиста», составление которого завершил только теперь. Увлечение за увлечением, но нет безумца, способного объять необъятное. Приближается выпуск. Необходимо подумать о теме дипломной работы, и я делаю неожиданный для себя (а еще больше для деканата) выбор — художественный перевод и стилистический анализ рассказов Франца Кафки. К моему удивлению руководство института не только утвердило тему, но и выставило работу на конкурс переводчиков. Она получила высокую оценку, а московский ГОРОНО включил диплом в число лучших работ выпускников 1964 года.
Поэзия. Рифмотворчество. Интернет. Не все поэты, включая поэтов-переводчиков, находят широкое признание у читающей публики. Но если в тени Пушкинского гения оказались многие его выдающиеся современники, поскольку эпоха была богата поэтическими дарованиями, то теперь поэзию готовятся поработить дилетанты, от нашествия которых предостерегал россиян Пушкин. «Много разных рифмодеев, чтобы всякий вздор писать», — сокрушался поэт, называвший рифмодеями плохих поэтов — рифмачей. В советский период проникновению книжной халтуры в детские комнаты препятствовали два обстоятельства: существование цензуры и контроль опытных редакторов Детгиза. Теперь некому сдержать наводнение плохих стихов. Рифмоплёты плодятся подобно клонам. В Интернете появилось объявление о «пособии» по сочинению стихов, т. е. виршей. До чего дожили, забыли слова Пушкина! Рифмотворчество — это сочинение бездарных стихов, стихоплётство. Но почему-то именно современные рифмоплёты нашли благодатные кормушки в детской литературе и в отделах рекламы фармацевтических компаний. От иных лекарственных виршей («в животе шум и гам…») уже просто мутит. Впору подыскать препарат, снимающий такие симптомы. Но как избавиться от дурной привычки, если виршами заговорил в рекламе «Столички» бывший диктор советского телевидения Кириллов!