24 апреля 1966 г. Москва — Браззавиль. А. Бердников — Е. Бовкуну: Дорогой Женька! Каюсь, я был плохим товарищем и ничего для тебя не сделал. Сейчас только собираюсь выяснять твои дела с Артёмовым (из министерства культуры СССР). О славном литобъединении… Все пишут, и со стихами познакомят, когда приедешь. Платон встал на путь герметизма. Славка пишет пустяки, хотя занимательные и милые. Пустячность собственного творчества возмещает прекрасными переводами. Винсент Шаргунов — в православной поэзии. Я пишу герметическую лирику и пытаюсь выйти на контакт с сегодняшним днём в поэмах, одну из которых тебе посылаю. Ольга говорила, что ты купил. Верлен — это хорошо. Хорошо бы «Цитадель» Экзюпери и философские труды Шардена. Их нет по-русски. С нетерпеньем встретиться и поговорить — Алёша. 21 мая 1966 г. В. Куприянов — Е. Бовкуну: Женя! Живу спонтанно и на пороге великих событий. 30-го у меня развод. В вуз хожу реже. Лучше с литературой. Пробиваюсь мало-помалу. Сборник ГДР будет к осени. Туго с материалом — что переводить. Хлебников, видимо, уедет в ГДР. Лёшка по-прежнему на радио, пишет поэмы. Платон во мгле, Кирий ещё глубже — никаких слухов. Я слышал, что с твоим Хоххутом поступают дурно, что надо было ожидать при бездоговорном переводе. Машинный перевод мне порядком наскучил, мешает заниматься литературой. Как раз сейчас переводы стали идти особенно легко, но времени нет. Медлителен ток вещей. Пока. В. Куприянов.
Вернувшись из Конго, где я больше года проработал переводчиком французского языка, я увиделся с Кирием. Меня разыскала по его просьбе студентка младшего курса, беззаветно и безответно в него влюбленная. Я хотел навестить его вместе с Бердниковым и Кореневским, но она сказала: «Юра болен и хочет видеть только тебя». Он снимал комнату на Остоженке, тогдашней Метростроевской, недалеко от Института и когда я вошёл в квартиру, хозяйка взволнованно взяла меня за локоть: «Он совсем ничего не ест, уговорите его вызвать врача». Кирий лежал на кровати с заострившимися чертами лица и блестящими, слегка воспаленными глазами. «Садись, — приподнялся он. — Я прочитаю тебе новые переводы и кое-что исправленное в прежних». И он прочитал перевод 66-го сонета Шекспира в новой редакции: «Мне фальш постыла. Где ты, смерть, кричу. Я вижу, как бедняк отвергнут всеми, как двери все открыты богачу, как веру чистых растлевает время, как почести бесчестным воздают, как лучшие затравлены насильем, как пустослов позорит честный труд, как сила всюду скована бессильем, как власть искусству затыкает рот, как плут присваивает сан судейский, как верный истине глупцом слывёт и как добро злу служит по-лакейски!