24 января 1972 г. Берлин (ГДР) — Москва. Зам. Главного редактора журнала «Хорицонт» литсотруднику журнала «За рубежом» Е. Бовкуну:… Хочу ещё раз поблагодарить тебя за помощь во время поездки в Баку и Среднюю Азию. И извини за бесконечные проблемы, которые я тебе доставлял. Я закончил очерк о Сумгаите. Он будет опубликован в 50/52 номере нашего журнала. Дружеский привет товарищу Карагезьяну. С пожеланиями успехов, д-р Хайнер Винклер.
«Напряжёнка» в Висбадене. «Стажировка» АПН оказалась почти формальной и через 10 месяцев я действительно поехал в ФРГ, но не заведующим бюро, а заместителем редактора журнала «Советский Союз сегодня» с обязанностью продвигать в немецкую прессу комментарии московских авторов, а также фотографии, которые оплачивались в валюте. Но прежде чем доверить мне такой пост, руководство АПН решило меня «обкатать». «Женя, — сказал Ломейко, — есть возможность съездить на две недели в ФРГ по линии КМО, с группой молодых парламентариев из Сибири». — «Переводчиком?» — спросил я, собираясь отказаться, поскольку не хотел связывать своё будущее с устным переводом. «Синхронил» я сносно, относительно легко угадывая концовку той или иной фразы, но нередко оказывался на грани конфликта с руководителем, пытавшимся вмешиваться в перевод. «Переводчик у них уже есть, — успокоил Ломейко, сделав вид, что не заметил моего настроения. — Гид им тоже не нужен. Нужен консультант. Ребята абсолютно ничего не знают о Германии. Подготовьте их в дороге к тому, что они увидят и услышат». Сейчас мне по ассоциации вспоминается комедия Карелова «Семь стариков и одна девушка». Выпускница спортивного института с надеждой спрашивает об участниках «группы здоровья»: «Сырой материал?» И тогда перспектива участия в географическом и политическом ликбезе тоже показалась мне чрезвычайно привлекательной. Ребята мне понравились. Я рассказывал им о стране, сожалея, что мои собственные знания ещё недостаточно глубоки. Из-за смещения во времени и пространстве ребята часто клевали носом, но всё же смена декораций за окном автобуса, встречи с новыми людьми и непривычные ощущения во время прогулок не оставляли их равнодушными. Особого их внимания удостоились Майнц с витражами Шагала и Висбаден с его исключительным парком. В центре Висбадена мы сделали остановку и нас (так же, как в «Бриллиантовой руке») отпустили «свободно» погулять. Три с половиной часа свободы. Каждый предоставлен сам себе. Я расслабился. И опоздал. На сорок минут. И все сорок минут члены делегации дисциплинировано просидели в автобусе. Включая переводчика. В голове у меня стучало. Чтобы не молчать, я сказал: «Простите, тут надо было…» И замолк. Меня выручил руководитель делегации: «Понимаем. Надо, значит надо». Я понял, что он подумал. То же самое, очевидно, подумал и переводчик. Но не объясняться же при всех. И мой «прокол» остался без последствий для «личного дела». Так прошла моя первая командировка. Накануне возвращения в Москву в 2005-м узнал: Владимир Борисович Ломейко последние годы жизни провёл в Баден-Бадене. Я жалел, что не увиделся с ним в Германии.