Три Германии. Воспоминания переводчика и журналиста (Бовкун) - страница 77

29 мая 1991 г. Меербуш — Бонн. Промышленник Клаус Беерман — шеф-корреспонденту «Известий»:… с радостью я узнал от Вернера Хёфера, что 12 октября Вы будете его собеседником на встрече производителей ведущих марочных продуктов на рынке Германии в отеле «Бюлерхёэ». Вашими собеседниками на подиуме будут журналистка Мария Хубер, президент Восточного комитета германской экономики Отто Вольф фон Амеронген и Ваш коллега, профессор Юрий Юданов. Прошу Вас передать мне факсом расширенные биографические сведения о себе…

Вечерние прогулки. Огонёк Юдановых. В детстве я любил гулять по вечерним улицам с кем-нибудь из приятелей, умевших слушать, потому что слушать я тоже умел. С коренастым Юркой Уткиным, который всегда откапывал что-то новое в районной библиотеке, мы говорили о книгах. С рослым Вовкой Марининым, которого моя мама называла «самым умным мальчиком на Ордынке», мы беседовали о жизни. У нас это называлось «ходить вокруг дома». Такие прогулки помогали сосредоточиться, находить аргументы и оригинальные решения, пробуждали ассоциации. Впоследствии профессор кинезики Вальтер Кайм объяснил мне долго остававшуюся для меня загадочной пользу таких прогулок. Взгляд собеседника, сидящего напротив, смущает, сковывает инициативу, отвлекает от главного. Поэтому диалоги во время прогулок более продуктивны. Выдающийся советский дипломат Юлий Квицинский на советско-американских переговорах о разоружении в Женеве в 82-м году выбрал именно такую форму бесед — «лесные прогулки». Пригодился и мне этот вид продуктивного обмена мнениями. В одном из первых зарубежных репортажей я рассказал, как немецкие фирмы добиваются успеха путём синхронизации усилий в смежных областях. Это называлось «эффектом синергизма». В кругах советских экспертов о нём заговорили после публикаций Юрия Игнатьевича Юданова, профессора Института мировой экономики и международных отношений. Как ни странно, именно это обстоятельство способствовало пересечению наших судеб и зарождению дружеских отношений. Мы приехали с ним на корреспондентскую работу почти одновременно, в середине 80-х: я от «Известий», он от журнала «МЭиМО» и своего института, директором которого был Евгений Примаков. Я консультировался с Юрой, когда брался за экономические темы, ему пригождались мои связи в деловых и политических кругах и сведения из области германистики. Опыт экономиста и знание страны создавали своеобразный эффект синергизма. Взаимодействие этих факторов сослужило нам хорошую службу. На пресс-конференциях и мероприятиях для более широкого круга журналистов мы с Юрой тоже старались держаться рядом. После одного из моих выступлений по телевидению он сказал: «Моя жена опять видела тебя в пресс-клубе и считает, что ты чем-то похож на её отца. Приходите с Ольгой к нам завтра в гости». И мы охотно нанесли визит в жилой дом посольства, где первоначально поселились Юдановы и где двери всех квартир запирались исключительно снаружи. Внутренних запоров и щеколд «от своих» советским людям иметь не полагалось. Учитывая особенности акустики в этом доме, при первых встречах мы старались говорить на общие темы, но день ото дня дружба наша крепла в неформальном общении. Жена Юры Валера (Валерия Викторовна) была его секретарём, внимательной матерью и бабушкой, искусной кулинаркой и интересным собеседником, а ещё, подобно одному из героев А. Гайдара, «умела петь песни». После нескольких рюмок удешевлённой для дипломатов посольской водки мы дружно затягивали «По Муромской дороженьке». Полюбили Юдановых и наши дети, а старшая внучка Юдановых Люшка, которой очень нравилась наша Татка, рассказывала им: «Вчера видела трёх девочек. Одна совсем не похожа на Татку. Другая немного похожа на Татку, а третья очень похожа на Татку, но не Татка». После увлекательных бесед с Юрой на темы мировой экономики наш Иван решил: «Буду поступать на экономический в МГУ». Беседуя на разные темы, мы с Юрой гуляли по тихим вечерним улочкам Мелема и Бад-Годесберга, по набережной Рейна, доходя порой до соседнего городка Ремагена. Однажды, не успев договорить, остановились у жилого дома посольства. Я собирался ехать на север, в рыбацкую деревушку Гретсиль, чтобы закончить очерк о Восточной Фрисландии, и предложил Юре поехать со мной. Он сказал: «Давай отложим. Шеф приезжает на два дня (директор института Примаков), надо кое-что обсудить. И Валера уже хлопочет. Но если хочешь, вечерком заходи. Он тебя понаслышке знает». В эту минуту к нам подкатил щекастый корреспондент АПН Марков, которого у нас в группе журналистов не жаловали за самонадеянность и самовлюблённость, и зачастил: «Юрий Игнатьевич, я слышал, к Вам Евгений Максимович собирается. Вы не знаете его программы? В посольстве ещё ничего не известно…» Юра напустил на себя несвойственную ему важность и холодно отчеканил: «А, может быть, так надо!» Прилипалу словно ветром сдуло. Мы посмеялись, а я сказал: «Здорово ты его! Я так не умею». По странной ассоциации припоминается и другой случай. Встретившись с ребятами из советского Торгпредства в Кёльне, куда я приехал договориться о бесплатном выступлении там Ивана Реброва, я услышал конец их разговора. Они говорили о прибывшем проездом из Рима своём главном начальнике. Имя, фамилия, некоторые привычки… Всё совпадало. Я невольно воскликнул: «Не может быть! Вовка Маринин! Мы же с ним гуляли!» И мои собеседники как-то странно на меня посмотрели. А с Юрой Юдановым мы совершили ещё немало познавательных поездок по Германии. Как хорошо, что память хранит образы друзей, помогая воссоздавать по ним картины прошлого, без которого наше настоящее и будущее наших детей сильно потускнели бы.