Три Германии. Воспоминания переводчика и журналиста (Бовкун) - страница 85

… Обращается к Вам военный комиссар Бековского района, Пензенской обл. капитан Крычко Валерий Иванович. Ко мне обратилась Никулина Вера Алексеевна по поводу статьи Е. Бовкуна и А. Плутника «Процесс», напечатанной 22-го апреля. Она узнала в ней своих братьев (похороненных в Биберахе): Никулиных Степана и Акима 1907 и 1910 г. р. Имена и даты рождения сходятся. В ноябре 1941 г. их мать получила извещение, что сыновья пропали без вести. И с тех пор о них ничего не известно. И вот Ваша публикация вселила надежду в родственников. Сообщите, куда обратиться. Капитан Крычко.

30 марта 1988 г. Артур Хёнер ван Гог Е. Бовкуну:… Ваше выступление в Цюрихе состоится 3 мая, во вторник, в 18 часов. Название выбрано «провокационное» — «Почему нас не понимают?» Желаю Вашей семье счастливо провести Пасхальные каникулы. Ваш Хёнер Ван Гог. 6 мая 1988 г: … Евгений! Еще раз огромное спасибо за доклад и ответы на вопросы публики. Рад сообщить, что всё это вызвало живой отклик участников мероприятия. Запоздало поздравляю с личным юбилеем (50-летием), о котором узнал, к сожалению, только после Вашего отъезда. Большой привет от Францины! Ваш Хёнер ван Гог. 20 апреля 1989 г.: Дорогой Евгений! Клуб «Консультант» празднует 25-летие. Разрешите пригласить Вас на торжественное собрание членов Клуба в конференц-зал гостиницы «Нова-парк». Ваше имя возглавит список почётных гостей. Францина и я рады предстоящей встрече и возможности неформального общения у нас дома. Официальное приглашение высылаю.

Дюссельдорфский клуб. Юбилей в Цюрихе. Портрет Ван Гога. Открывая очередное заседание Промышленного клуба в Дюссельдорфе, председатель никогда не употребляет обращение «Дамы и господа!» За длинным овальным столом на втором этаже японской гостиницы «Никко» раз в месяц собираются исключительно «господа», местная знать: бизнесмены и юристы, издатели и врачи, руководители фондов и депутаты: послушать и обсудить выступление крупного политика, популярного писателя, представителя федеральной спецслужбы или именитого зарубежного гостя. Выступив несколько раз на этом престижном форуме, я сделался почётным членом клуба и на протяжении 15 лет получал от его бессменного председателя Карла Циммерера письменные приглашения, хотя бывал там не так часто, как хотелось бы. Своей привилегией я пользовался в основном в тех случаях, когда предстояла встреча с особенно интересным собеседником. Во время одной из них сидевший рядом отрекомендовался, как Артур Хёнер ван Гог, председатель аналогичного элитного учреждения в Швейцарии. «Вы не хотели бы выступить в цюрихском клубе „Консультант“? — спросил он. — Моим коллегам еще не приходилось беседовать с представителем столь информированной советской газеты». Услыхав редкую фамилию, я проявил закономерное любопытство и от соблазна не устоял. «Нет, нет — улыбнулся моему вопросу собеседник. — Я не потомок знаменитого живописца, но женат на правнучатой племяннице его брата Тео. Кстати, она тоже художница — портретистка». Это усилило мой интерес к поездке в Цюрих. В Швейцарию мы отправились вместе с женой на машине и провели несколько дней в состоянии перманентного восхищения альпийскими вершинами, серпантинами на перевалах, озерами и узкими улочками городов Гельвеции. Напоследок — вечерний чай у ван Гогов, который плавно перешёл в затянувшуюся до утра беседу с Франциной. Высокая худощавая женщина, чертами лица напомнившая мне мать моего школьного друга Зою Сергеевну Черных, оживлённо смеялась, рассказывала интересные истории из жизни местного бомонда, не переставая курить. Она «показалась» мне. Сработал психологический эффект: мы скорее проникаемся симпатией к тем, в ком обнаруживаем внешнее сходство с друзьями и близкими. Мы беседовали с Франциной о её предках, об импрессионизме, русском авангарде и российских буднях, а перед отъездом получили подарок. Сначала она принесла фотокопию написанного ею портрета темпераментного баварского политика Франца-Йозефа Штрауса и небольшую гуашь с изображением сидящей возле дома марокканки. А потом достала настоящий холст и, закурив очередную сигарету, сказала: «Дарю вам портрет двоюродного прадеда. Он не похож на канонические, но я почему-то всегда представляла его себе именно таким». Сходство, однако, было, и притом немалое, потому что на границе произошла смешная сцена. «Что везёте?» — «Мелкие сувениры и картину». Немецкие таможенники, услыхав слово «картина», немедленно потребовали предъявить её, а, увидев портрет и прочитав надпись, позвали на помощь других сотрудников. Не слушая сбивчивых пояснений, они долго допытывались, откуда у меня «неизвестное полотно ван Гога», пока, наконец, один из них не обратил внимания на дату. «Смотри-ка, присвистнул он, — 1988 год!» После этого меня выслушали, и нас отпустили восвояси. С Франциной ван Гог нам довелось ещё увидеться, когда я приезжал на «круглый стол» швейцарского телевидения, а с Артуром я нередко встречался у Карла Циммерера.